Дикарь - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 11

• Предыдущая
• 11/30
• Следующая

— Как? Этого бородатого неуклюжего старика посадят за один стол? — почти испуганно прошептала баронесса Тони.

Братья Футуровы незаметно переглянулись между собою, и в глазах обоих зажглись насмешливые искорки.

— Я воображаю, баронесса, как вам хочется иметь подле себя за столом такого интересного, видавшего не мало видов на своем веку, кавалера, — не мог отказать себе в удовольствии поддразнить девушку Базиль.

— Нет, нет, баронесса обещала уже быть моей дамой! — поспешил ей на выручку Никс.

— Не бойся, Тони, я сяду подле тебя с другой стороны! — неизвестно почему покраснев, промямлил Герман, взглянув на Лину и стараясь уловить, какое впечатление произвел на нее его «рыцарский» жест.

Но Лина не обратила внимания на барона; она все еще не отставала от Вадима.

— Вы, надеюсь, не откажетесь быть моим кавалером, господин Дикарь?.. — смеясь, говорила она ему. — Не обижайтесь на это прозвище. Под этим прозвищем подразумевается непосредственность, красота, искренность. А я обожаю все это, — продолжала она напевать, играя лорнетом.

Дима попробовал было прекратить разговор, но Лина схватила его за руку.

— Нет, нет, теперь вы мой пленник, и я не выпущу вас ни за что! — засмеялась она, игриво ударяя его по руке лорнетом.

— И мы не выпустим, и мы не выпустим ни за что! — затрещали в один голос сестрички «попугайчики».

— Ни за что, ха-ха-ха! — вторила им Любинька.

И вот постепенно образовался кружок вокруг Димы. Лина, Любинька, Зозо и Даля, барон Герман и юная баронесса Тони схватились за руки и медленно закружились вокруг мальчика, очутившегося в центре этого круга.

— Милый Дикарь, очаровательный Дикарь, мы не выпустим вас! — продолжала напевать Лина.

Но тут случилось нечто совсем непредвиденное.

Дима рванулся в одну сторону. Его не пустили. Живая цепь тонких девичьих рук оказалась достаточно надежной преградой. Тогда, глянув угрюмо исподлобья, он рванулся в противоположную сторону…

— Ни за что, ни за что! — грянуло тут в ответ на его попытку уйти.

Смуглое лицо Димы заметно побледнело от гнева. И, прежде чем кто-либо из молодежи мог догадаться о том, что произойдет, он высоко подпрыгнул, схватившись обеими руками за плечо Германа фон Тага, и легко и ловко перепрыгнув через руки последнего и его сестрицы, выскочил из круга.

Юный барон едва устоял на ногах.

— Фи, как грубо! — процедил он сквозь зубы, посмотрев на Никса, — ваш брат, по-видимому, совсем не понимает шуток…

Никс, сконфуженный за брата, бросился к Диме и произнес чуть слышно:

— Совсем осрамился… Дикарем был, дикарем и останешься!..

— Прошу дорогих гостей к столу! — прозвучал в эту минуту голос хозяйки.

И вмиг все засуетилось, заволновалось в гостиной.

— Кавалеры, приглашайте своих дам! — вторил голосу хозяйки звучный и громкий голос хозяина.

Желая скрыться от слишком навязчивой дамы Лины, Дима поспешно юркнул за драпировку и примостился в глубокой нише окна. Отсюда ему хорошо было видно, как становились в пары гости, как кавалеры предлагали руки дамам, и как все, наконец, медленно двинулись в столовую.

— Вы не откажетесь быть моим кавалером, Дима? Я здесь, как в лесу. Никого почти не знаю. И приглашена сюда только, благодаря сестре, постоянной посетительнице этого дома, — услышал Дима нежный, мелодичный голос.

Перед ним была высокая рыжеволосая незнакомка, с неправильным, несколько усталым лицом и с кроткими, добрыми карими глазами.

— О, не смотрите на меня так сурово! — всплеснув тонкими ручками, шепнула незнакомка при виде действительно нахмуренных бровей и сердитых взглядов Димы. — Право же, я сама не в лучшем положении, нежели вы!..

Это последнее восклицание дышало такой искренностью, что Дима сразу преисполнился доверия к ней.

— Пожалуйста, пожалуйста… — буркнул он, выступая, наконец, из своего убежища — Я… я…

Он не договорил, потому что рыженькая незнакомка протянула ему руку и повлекла его за собою в столовую, куда уже вошли последние пары…

И в эту самую минуту Дима вспомнил про Капитоныча.

— Виноват, — обратился он вдруг к своей «даме». — Должен предупредить вас, что рядом с нами будет сидеть… старик… Капитоныч… отставной матрос… если вам неудобно то…

Но рыжеволосая особа только весело рассмеялась в ответ.

— Кто вам сказал, что я не хочу быть в обществе вашего друга? Чудной вы мальчик! Ведь Капитоныч, если не ошибаюсь, тот бравый старик в матросской куртке с медалями и крестами на груди, который вон там стоит в нерешительности у дверей. Но ведь можно только гордиться таким почтенным, заслуженным соседом!

И новая собеседница Димы неожиданно побежала к порогу столовой, у которого, действительно, топтался в нерешительности старик, и проговорила глубоким нежным голосом:

— Вы позволите взять вас под руку и вести вас к столу?

Это было так неожиданно, что старик совсем растерялся в первую минуту. Но, взглянув в открытое ясное лицо незнакомки, в её приветливо светящие глаза, невольно покорился ей, принял её руку и позволил ей провести себя в столовую.

Дима шел за ними, довольный благоприятно складывающимися обстоятельствами.

— Ну-с, мы устроимся на «детском» конце стола, — командовала незнакомка, усаживая подле себя с одной стороны Диму, а с другой Капитоныча.

— Ей Богу же, я не надеялась уже заручиться столь симпатичной компанией! — весело, как птичка, щебетала она. — Только кого бы еще посадить с нами?

— Кого хотите, только не этих… — шепнул Дима, указывая глазами на барона Германа, его сестрицу и Лину.

— Мой милый кавалер, воздержитесь! — весело рассмеялась рыженькая незнакомка. — Лучше взгляните на меня и скажите, не находите ли вы сходства между мной и Линой?

— Сходства у вас с этой… Но почему у вас должно быть сходство с нею?

— Да хотя бы потому, что она моя родная сестра!

Ложка с супом, которую готовился уже поднести к своему рту Дима, со звоном упала обратно в тарелку. Весь красный, испуганно-смущенными глазами смотрел он в светящееся лицо своей соседки.

— Сестра-а? — протянул он растерянным голосом, не желая верить собственным ушам.

— Ну да, сестра… родная сестра… конечно. Она — Магдалина Соболева, я — Зоя или Зося, как меня называет мой муж.

«Муж? — мысленно удивился Дима, — неужели она, такая молоденькая на вид, уже замужем».

Та заметила впечатление, произведенное ею на юного соседа, и продолжала:

— Ну да, разумеется. Я уже семь лет замужем, и у меня есть славный такой мальчуганчик… Мы его зовем Кроликом… Я живу зиму в провинциальном городке, а лето в имении мужа, в Царстве Польском, а сюда приехала навестить сестру и дядю Стремнинова с кузинами. И вот, как раз попала на ваш праздник вместе с сестрою.

Пока она говорила, Дима успел придти в себя от изумления. Сделанная им неловкость рассеялась понемногу, и он уже совершенно свободно слушал Зою Федоровну Ганзевскую, как отрекомендовала себя молодая женщина своему юному соседу. Видя, что она не сердится на него нисколько за пренебрежительное отношение к её сестре, Дима совсем успокоился. Теперь оба они, и Зоя Ганзевская и Дима, прилагали совместно все старания к тому, чтобы старик Капитоныч чувствовал себя вполне свободно за столом. Они наперерыв угощали его, подкладывали ему лучшие куски на тарелку, подливали вина в рюмку. Дима менее всего обращал внимания на косые взгляды, бросаемые на него «аристократическою» частью молодого общества, к которой он причислял Германа, Тони, Лину, своего брата Никса. Остальная молодежь, особенно Ни, Левушка, братья Футуровы, Любинька и Соня, тоже всячески ухаживали за Капитонычем. Они подавали ему кушанья, хлеб, вино.

Старик был польщен этим вниманием к нему молодежи. И даже косые взгляды Германа и Тони не портили его настроения.

Между тем молодой барон, занимавший, как и Никс, разговорами Лину, довольно громко выражал свое недоумение по поводу присутствия за столом наравне с самыми почетными гостями какого-то простого матроса?

• Предыдущая
• 11/30
• Следующая