Вызов гордости - Майклз Кейси - Страница 23
- Предыдущая
- 23/59
- Следующая
Лавиния расстраивалась только из-за того, что никак не могла выносить ребенка. Она дважды беременела, но у нее случались ранние выкидыши. Я понимаю, что с моей стороны неделикатно говорить с тобой, юной девушкой, так прямо, хоть ты и замужем, но это поможет тебе понять. – Леди Чезвик встала и подошла к камину. – Сразу после того, как моя сестра забеременела в третий раз, Карлтон заказал ее портрет. – Она подняла глаза к пустой стене над камином. – Сходство было необычайное. Я видела портрет как раз перед тем, как мы с лордом Чезвиком уехали и Индию. Сейчас этот портрет хранится на чердаке, Куда его убрал Карлтон, но я бы очень хотела, чтобы он снова висел здесь, как тогда, когда я видела его в последний раз.
Она повернулась к Аманде и всмотрелась в ее бледное лицо.
– Ты ее немного напоминаешь – тоже невысокая и хрупкая, и черные волосы, совсем как у Лавинии. Но, как я уже говорила, глаза у нее были темно-синие, как у Джареда. И – ах! – какая любовь светилась в ее глазах, когда она смотрела на эту комнату! Она не всегда была такой, как сейчас. Лавиния наполнила этот дом яркими красками и изящной мебелью, но Карлтон велел всю ее сжечь, оставил только красивую спальню – сейчас она стала твоей. Да, когда мы виделись в последний раз, Лавиния была счастливейшей из женщин.
Внезапно леди Агата, казалось, резко постарела.
– Когда она умерла, мы жили в Бомбее. Карлтон прислал короткую записку, сообщавшую, что Лавиния умерла при родах, но ребенок выжил. Он даже не удосужился написать, мальчик это или девочка. Я сразу хотела поехать домой, но лорд Чезвик заболел, и я смогла вернуться только через два года, когда он скончался. К этому времени Сторм Хейвен уже выглядел так, как сейчас, а Карлтон превратился в безумца. Я понимаю, что это звучит жестоко, но это чистая правда. Он даже не позволил мне увидеться с Джаредом – просто прогнал меня от парадных дверей дома. Я пыталась убедить Карлтона отдать мне Джареда на воспитание – своих детей у меня не было, – но он игнорировал мои письма.
Впервые я увидела Джареда на похоронах его отца. Сердце мое сразу потянулось к нему, и в тот же день мы вместе вернулись в Лондон. Мы прожили вместе больше десяти лет, я люблю его, как сына, которого у меня никогда не было. Тогда он вел себя как безумец, словно только родился и вознамерился прожить каждый миг как можно ярче. Он едва не спустил все свое состояние, но в конце концов я сумела его немного урезонить, а в последние пять лет он заметно успокоился. Джаред никогда не рассказывал мне о своей жизни с Карлтоном, но я знаю, что он ужасно страдал.
Леди Агата повернулась к Аманде и взяла ее за руки:
– Вот почему я так рада, что он женился на тебе, пусть и весьма необычным способом. Я уверена: теперь, он остепенится и станет чудесным мужем. У него такой же замечательный характер, как у моей Лавинии, и он так же любит жизнь. Однако он унаследовал и малую толику дикого характера отца. Иногда он становится мрачным, и это пугает меня, но быстро проходит. И я уверена, теперь, когда ты здесь, все наладится.
– Спасибо за то, что рассказали мне все это, тетя Агата. Это поможет мне лучше понять характер Джареда, – сказала Аманда, вытирая глаза тыльной стороной ладони. – Но вам это далось тяжело. Позвольте, я позвоню и велю принести чаю, а потом вы пойдете к себе в комнату и отдохнете немного.
– Нет! – воскликнула леди Чезвик. – Я еще не закончила. Теперь я должна передать тебе пожелание Джареда. Все сказанное до сих пор только подготавливало тебя к главному. Видишь ли, моя дорогая, Джаред не хочет, чтобы у тебя были дети.
В комнате наступила тишина, и лишь через некоторое время Аманда вновь обрела дар речи.
– Но… но это нелепо, тетя Агата! Я молода и неопытна, это правда, и мне известно, что иногда женщины при родах умирают. Однако большинство остается в живых. Решить, что я должна умереть, как его мать… это неслыханно!
– Я согласна с тобой, дорогая моя, – успокаивающе произнесла леди Чезвик, – но к несчастью, Джаред непоколебим. Он боится за твою жизнь и не желает рисковать. Всякому понятно, что он тебя очень любит. В некотором роде ты должна чувствовать себя польщенной.
– Польщенной?! – вскричала Аманда. – Уверяю вас, тетя Агата, – все что угодно, только не польщенной. Ночью он обращался со мной так, словно ничуть не опасался за мою жизнь. Когда животная похоть взяла над ним верх, он с готовностью отбросил все мысли о моем благополучии. А что, если дитя уже есть, дорогая моя леди? Что, если я уже зачала его?
Такие откровенные речи оказались для леди Чезвик слишком сильным испытанием, и она разразилась слезами.
– О, дитя мое, такие слова! Я тебя умоляю!
Аманда тяжело дышала от негодования, однако заставила себя успокоиться.
– Дорогая тетя Агата, не расстраивайтесь. Я выслушаю все, что вы должны мне сказать, а потом сама приму решение.
Леди Чезвик торопливо описала молодой невесте методы предохранения. Аманда с трудом скрыла свое отвращение – слишком уж неестественным показалось ей завершение того, что должно было стать мигом любви.
– А если я откажусь, тетя Агата? Что он, по-вашему, сделает? Покинет мою постель и будет искать удовлетворения у своих лондонских дам?
– Я… я не знаю.
– Так, может быть, мне следует бросить вызов собственному мужу и самой это выяснить? – Аманда встала и пошла к двери. – Я понимаю, как больно вам было вспоминать прошлое, и очень благодарна за то, что вы рассказали мне о детстве моего мужа, тетя Агата. – Она расправила плечи. – Однако – не сочтите за неуважение к вам – никто не будет решать за меня, иметь мне детей от мужа или не иметь. Я намерена поговорить с Джаредом как можно быстрее.
Аманде хватило самообладания только на время, которое понадобилось ей, чтобы дойти до своей спальни; там она упала лицом в подушку и дала волю слезам. Она оплакивала давно умершую Лавинию, так и не обнявшую сына, о котором она так долго мечтала. Она оплакивала Карлтона, чья любовь с кончиной жены превратилась в ненависть. Она оплакивала Джареда, его несчастливое детство, проведенное в Сторм Хейвене с отцом, уничтоженным горем. Но горше всего она оплакивала своих нерожденных детей, в праве иметь которых ей было отказано.
До сих пор у Аманды не было времени подумать о сыновьях, которых она могла бы родить Джареду. Любовь к нему была для нее настолько внове, что ей не хотелось делить ее ни с кем, даже с их общим ребенком. Но узнать, что в возможности иметь детей ей отказали… Аманду охватила острая, мучительная тоска, и ее грудь внезапно заныла от необъяснимого желания приложить к ней крохотного младенца.
За последние несколько дней жизнь Аманды совершила несколько резких поворотов. Она вырвалась из унылого прозябания в доме отчима и попала прямо в объятия к чудесному мужчине, обожавшему не так же сильно, как и она его. Она освободилась от власти отчима, ее теперь окружали люди, желавшие ей только самого лучшего. Совсем недавно, завтракая вместе с ними за общим столом, Аманде хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться: этот потрясающе красивый мужчина напротив – действительно настоящий. Она считала себя самой счастливой женщиной на свете, а теперь – а теперь?..
Остается только одно – противостоять Джареду. Она должна убедить его, что, будучи молодой и здоровой, сможет выносить и родить ему много детей безо всяких осложнений. Какая-то часть ее существа испытывала благодарность к Джареду за то, что он так о ней заботится, но другая часть пришла в бешенство – как он посмел принять столь важное решение, даже не поинтересовавшись ее мнением?! Это еще одно доказательство его самоуверенности.
Днем они собирались покататься на лошадях – вот тогда она с ним и поговорит. Наверняка ей удастся убедить его прислушаться к голосу разума. С этой мыслью девушка забылась тревожным сном и проснулась только тогда, когда пора было одеваться для прогулки верхом.
Они проскакали галопом много миль, обгоняя друг друга в полях. Аманда сидела на коне по-мужски, и ее длинные волосы, быстро растрепавшиеся, развевались на ветру. Для нее эта скачка была очищением, освобождением от обуревавших ее мыслей. Она все еще немного остерегалась мужа и понимала, что по возвращении домой им предстоит тяжелый разговор. Она мчалась так, словно была уверена, что скачке не будет конца, желая единственного счастья: чтобы муж скакал рядом с ней вечность.
- Предыдущая
- 23/59
- Следующая
