Как конь Серафим одержал победу над самим собой - Лазар Эрвин - Страница 2

• Предыдущая
• 2/2

— Да, ты, — сказал Зигфрид Брукнер уверенно, подмигивая и делая знаки кошке.

— Но ты ведь сам видел, он как вихрь, — пыталась убедить его Ватикоти, но Зигфрид Брукнер, не дав ей договорить, стал что-то шептать кошке на ухо. А Ватикоти шепнула что-то льву в ответ.

Так лев с кошкой перешептывались некоторое время. Потом Ватикоти засмеялась: «Хи-ха», и Зигфрид Брукнер ей в ответ: «Хе-хе. Хи-хи-хе-хе!»

— Сейчас я тебе покажу, — сказала Ватикоти коню Серафиму; кончик ее носа лоснился.

— Да что ты покажешь?! — возмутился неудержимо мыслящий Аромо. — Ты и без соревнований не одолеешь весь луг с начала до конца…

— А проигравшему лучше помолчать! — оборвал его лев Зигфрид Брукнер.

Он и Ватикоти заговорщически усмехнулись друг другу.

Между тем от Микки-Мяу не скрылось то, что было причиной веселья льва и кошки. Но он промолчал.

Оба соперника взяли старт. Ватикоти побежала не спеша, трусцой, а конь Серафим — как стрела. Через некоторое время оба они скрылись из глаз. Стало тихо, лишь Зигфрид Брукнер посмеивался.

— Быстрее всех, ха-ха! Ничего, сейчас он увидит.

И тут, о чудо, на горизонте появилась, размахивая тисовой веткой, Ватикоти. Кошка бежала изо всех сил. Серафима же нигде не было видно.

— Ну, что я говорил, видите?! — сказал Зигфрид Брукнер. — Смотрите, смотрите! Вот она, победительница!

Однако в это мгновение вдали появилась крошечная точка. Кошке Ватикоти оставалось до финиша всего сто метров. Точка увеличилась до размеров арбуза — Ватикоти оставалось всего пятьдесят метров. Всего двадцать метров! А конь Серафим все ближе! Ватикоти оставалось всего десять метров, и тут — фьюить! Конь Серафим с тисовой веткой в зубах опередил кошку.

— Ха-ха-ха, — рассмеялся кот Микка-Мяу. — Первым пришел конь Серафим, второй — Ватикоти!

На этот раз конь Серафим не мог отдышаться довольно долго.

— А я и не знал, что ты так быстро бегаешь, — пропыхтел он, уважительно глядя на Ватикоти.

Кошка от досады прикусила язык.

— Каких-то нескольких шагов не хватило, — бормотала она.

А Микка-Мяу все смеялся и смеялся.

— Ах, вот в чем дело, — хлопнул себя по лбу Аромо. — А я-то чуть было не поверил, что Ватикоти бегает быстрее меня.

— Разве это не так? Ты пришел к финишу, считай, через неделю после Серафима, а Ватикоти он едва-едва перегнал! — закричал Зигфрид Брукнер.

— А ветки?! — возмутился неудержимо мыслящий Аромо.

Зигфрид Брукнер икнул:

— Какие ветки?

Ватикоти тоже икнула.

— Ты видел, Микка-Мяу? — кричал Аромо. — Видел?

— Видел, — смеялся кот. — Но смешнее всего, что даже так у них ничего не получилось.

Конь Серафим ничего не мог понять.

— Что такое? Что случилось? — спросил он.

Аромо подскочил к нему:

— А ты посчитай ветки! Сколько здесь тисовых веток?

— Раз, два, три, — сосчитал конь Серафим. — А где четвертая?

— Вот! То-то и оно! — кричал заяц Аромо. — Где четвертая?

Микка-Мяу лишь улыбался.

Наконец взгляд коня Серафима просветлел.

— А, я все понял, — сказал он.

А Зигфрид Брукнер и Ватикоти смотрели на них исподлобья.

Обман был раскрыт.

Кот Микка-Мяу, кстати, заподозрил все еще тогда, когда Ватикоти спрятала на груди тисовую ветку, которую принес Аромо. Он прекрасно видел, как кошка после старта, отбежав немного, вдруг легла в траву, выждала чуть-чуть и, достав тисовую ветку, побежала обратно. Ватикоти надеялась, что хитростью ей удастся победить коня Серафима. Она забыла, что конь Серафим — чудо-конь. Вернее, конь Серафим — чудо. Ну, то есть… А, ладно!

— Вам не остается ничего иного, — сказал тут кот Микка-Мяу, — как признать, что конь Серафим вовсе и не хвастался, а говорил чистую правду! Или…

— Или что? — спросил лев Зигфрид Брукнер.

— Или же ты должен будешь бежать с ним наперегонки и победить его.

— Я?! Наперегонки с каким-то голубым чудо-конем? К тому же еще и очкариком? То есть с инвалидом? Ну уж нет, до этого я не унижусь.

— В таком случае, конь Серафим прав, — попытался закончить спор Микка-Мяу.

— А вот и нет, — топнул ногой Зигфрид Брукнер.

— Тогда беги с ним наперегонки! — закричал неудержимо мыслящий Аромо.

— В самом деле, — сказала Ватикоти, — покажи ему, Зигфрид! Беги!

Зигфрид Брукнер схватился за лапу.

— Ой-ой, — сказал лев, — наперегонки — и как раз когда у меня ревматизмом схватило подагру! То есть я хотел сказать наоборот — подагрой схватило ревматизм. Ой-ой! — Он прошелся прихрамывая. — Ну ничего, вот стану я лет на десять помоложе, тогда ты у меня узнаешь, конь-огонь!

— Ну, мы подождем, — засмеялся кот Микка-Мяу, и все пошли обратно на свою лужайку.

Приятели прошли уже полпути, когда Зигфрид Брукнер вдруг остановился. Глаза у льва загорелись, он и думать забыл о своей ревматизмо-подагре.

— Да, конечно! — вскричал он. — Конь Серафим должен побежать наперегонки не с каким-то там зайцем или кошкой. И не со старым львом.

Все обступили его:

— А с кем же?

— С конем, — многозначительно сказал Зигфрид Брукнер. — Вот это будет справедливо.

— Но ведь, кроме него, здесь нет коней, — возразил неудержимо мыслящий Аромо.

Зигфрид Брукнер задумался.

— Ясно, — сказал он после небольшой паузы. — Конь Серафим должен побежать наперегонки с самим собой.

— С собой?! — изумился конь Серафим.

— Да, — обрадовался Зигфрид Брукнер, — тогда я поверю, что ты бегаешь быстрее всех. Одержи победу над самим собой!

Все смотрели на него с изумлением, и лишь Микка-Мяу улыбался.

— Ну ладно, пойдемте, — поторопил кот приятелей. — То, о чем ты просишь, конь Серафим давно уже сделал. Он уже одержал победу над самим собой.

— Это когда? — запротестовал лев Зигфрид Брукнер.

— Когда не дал тебе по шее, — рассмеялся Микка-Мяу.

• Предыдущая
• 2/2