Ватерлоо Шарпа - Корнуэлл Бернард - Страница 68

• Предыдущая
• 68/81
• Следующая

— Ребек!

В восточной половине долины, в том месте, откуда при первом появлении французов бежал голландско-бельгийский батальон, стоял в каре первый батальон 27-го полка и подвергался жестокому обстрелу. Это были ирландцы, и их единственной защитой от французских пушек была дымовая завеса, которую создали сами же французы, но французские артиллеристы уже пристрелялись, и даже стреляя вслепую, точно укладывали ядра в ряды ирландцев. Их полковник приказал выдать дополнительную порцию рома, но им ничего не оставалось делать, как стоять и умирать, и ирландцы стояли и умирали.

Они могли бы развернуться в линию, но императорская кавалерия была где-то рядом, и ирландцам приходилось стоять в уязвимом для пушек каре, представляя собой огромную жирную мишень для артиллеристов и вольтижеров, которые уже заполонили и восточную часть долины также, как до этого заполонили и западную.

Некоторые вольтижеры, опасаясь, что победа французов и преследование не позволят им пограбить британцев, начали поиски добычи прежде, чем рухнет британская линия обороны. Мертвые и раненые британские кавалеристы валялись в долине повсюду, и хотя у многих из них карманы были уже обысканы ранее, у вольтижеров было много времени, чтобы проверить потайные места в мундирах или в шлемах, где часто прятали золотые монеты. У некоторых французов были клещи, которыми они выдирали отличные белые зубы британских офицеров. Парижские дантисты неплохо платили за них.

Один удачливый француз нашел тело британского кавалериста и снял с него пару прекрасных кожаных сапог. Первым делом он снял с них шпоры и стянул правый сапог. Британец вдруг вздрогнул и громко вскрикнул.

— Тьфу ты, напугал меня! — сказал французский вольтижер.

— Бога ради, убей меня! — по-английски сказал лорд Джон Розендейл.

— Лежи спокойно, — сказал по-французски вольтижер и стянул дорогие сапоги с его светлости. Он заметил, что и бриджи англичанина были великолепные и, хотя на правом бедре были разрезаны и залиты кровью, они все еще оставались пригодными и вольтижер начал стаскивать и их тоже. Лорд Джон стонал от боли в сломанной правой ноге с каждым рывком.

— Ну и шумный ты, приятель! — вольтижер скрутил бриджи в комок и запихнул в карман мундира. Затем, опасаясь, что крик раненого может привлечь совсем ненужное внимание сержанта, француз демонстративно зарядил мушкет и, даже не прицеливаясь, выстрелил сторону ирландцев.

— Убей меня! Пожалуйста! — сказал по-французски Розендейл, — умоляю!

— Я не собираюсь тебя убивать! — сказал вольтижер. — Я не могу, это неправильно! Я даже зубы твои не могу забрать, — француз сочувственно пожал плечами и пошел искать другую добычу.

Лорд Джон застонал от заполнившей его боли.

Питер д`Аламбор лежал на перевернутой телеге, служившей для хирургов столом, деревянные доски телеги пропитались кровью, а руки хирурга от крови казались морщинистыми.

— Вы готовы, майор? — у хирурга был сильный акцент, выдававший уроженца западных графств.

— Да, готов, — д`Аламбор отказался и от рома, который предлагали в качестве наркоза, и от куска кожи, который прикусывали, когда боль становилась нестерпимой. Ему было важно показать, что он не боится боли.

— Кости не сломаны, — сказал хирург, — и рана не такая уж опасная, вам повезло, майор. Держи его ногу, Бейтс. — Ассистенты уже удалили пояс, которым д`Аламбор перетянул рану и разрезали его дорогие бриджи, которые Петер надел специально на бал у герцогини. Хирург пальцами вытер кровь с краев раны и сказал: — Это вполовину не так больно, как рожать ребенка, так что не ропщите, майор, — он сунул сигару в рот и взял покрытый кровью щуп.

Боль огнем пронзила бедро д`Аламбора. Хирург нащупывал пулю в ране длинным металлическим прутом. д`Аламбор боялся закричать, он видел, как солдату из его собственного батальона ампутировали ногу и тот не издал ни звука, когда огромной пилой перепиливали его бедро. Кроме того, рядом стоял Харпер и д`Аламбору было бы стыдно проявить слабость в его присутствии.

— Ага, вот она, маленькая гадина! — пробурчал хирург, — вы чувствуете, майор?

Д`Аламбор ничего не чувствовал, кроме сильной боли, но хирург явно царапал по пуле своим щупом.

— Уже не долго, — весело сказал хирург, затем сделал большой глоток рома. — Сейчас будет больно, майор.

— Боже, — д`Аламбор не смог сдержать возгласа, но не дергался, пока хирург копался в его ноге. Неподалеку взорвался снаряд, и над их головами пронеслось несколько осколков.

— Вот она! — хирург держал пулю щипцами. — Протяните руку! Ну, парень, протяни же руку! — д`Аламбор послушно протянул руку и хирург положил ему в ладонь маленькую окровавленную пулю. — Я только извлеку то, что осталось от ваших бальных штанов и вы снова заскачете как кузнечик.

Пока от раны отрывали куски ткани было больно, затем к бедру д`Аламбора приложили что-то прохладное. Лоб был покрыт потом, но он знал, что худшее уже позади. Он вытер пулю о мундир и спрятал в карман. «Такая маленькая, не больше ногтя», — подумал он.

Ассистенты забинтовали его бедро и помогли слезть с телеги.

— Вам неплохо бы отдохнуть, — сказал хирург, вытирая руки об свой фартук, хотя тот был уже пропитан кровью. — Идите к рощице, майор, отдохните там.

— Нет, — д`Аламбор попробовал походить и обнаружил, что может хромать без особой боли. — Благодарю вас, но отдыхать мне некогда.

Но хирург уже не обращал на него внимания. На телеге уже лежал солдат с оторванной рукой и тремя ребрами, торчащими из грудины. Харпер подвел лошадей.

— А почему бы и не отдохнуть, мистер д`Аламбор?

— Я возвращаюсь в батальон, Харпер.

— Вы уверены, что сможете?

— Да просто кусок мяса вырвало, ничего серьезного.

— Но ведь больно.

Когда Харпер помогал д`Аламбору усесться в седло, тот чуть не закричал от боли.

— Ну, вам ли не знать, — ответил он, с трудом сохраняя самообладание.

— Это забавно, — ответил ирландец, — но у меня никогда не было серьезных ранений. Вот мистеру Шарпу постоянно достается, а мне, должно быть, везет.

— Вот и не искушай судьбу, — сказал д`Аламбор.

— Учитывая, что судьба сделала с Ирландией, на меня одного ее уже не хватит, — засмеялся Харпер. — Значит, долг зовет?

— Да, долг, — д`Аламбор знал, что может покинуть поле боя, и никто не сможет его обвинить в трусости, но в свое время он видел как один офицер вернулся на поле боя после того как ему ампутировали. д`Аламбор возвращается, потому что он офицер и это его долг. Он подавил страх, улыбнулся и поскакал к склону.

Майор Вин был убит французской пулей, попавшей прямо ему в глаз. Он прохрипел что-то и упал с седла позади полковника Форда. Полковник с ужасом уставился на его лицо, на котором возникла жуткая красная дыра.

— Майор Вин! — нервно позвал Форд.

Труп, разумеется, не пошевелился.

Форд попытался припомнить имя майора.

— Эдвин? — снова позвал он. А может, Эдвард? — Эдвард? — но Эдвин Вин молчал и не шевелился. На то место, где должно было быть лицо, села муха.

— Майор Вин! — резко сказал полковник, как будто приказ мог его воскресить.

— Он готов, сэр, — сказал сержант-знаменосец, затем, видя непонимание полковника, доложил, как следует: — Майор мертв, сэр.

Форд нервно улыбнулся и с трудом подавил крик. Он еще не знал этого, но примерно четверть людей из его батальона к этому времени были мертвы или тяжело ранены. Полковой сержант-майор Макнирни был выпотрошен ядром, которое убило еще двоих и оторвало руку третьему.

Дэниел Хэгмен получил пулю в легкие и теперь кашлял кровью, когда пытался говорить. Шарп встал на колени перед ним и взял за руку.

— Мне жаль, Дэн. — Шарп знал Хэгмена дольше всех в своей легкой роте. Старый браконьер был отличным солдатом, умным, веселым и преданным другом. — Я отведу тебя к хирургам, Дэн.

— В задницу хирургов, мистер Шарп, — сказал Хэгмен и замолчал. Шарп закричал двум людям из оркестровой партии, чтобы они несли его к хирургам, но Хэгмен уже умер.

• Предыдущая
• 68/81
• Следующая