Ватерлоо Шарпа - Корнуэлл Бернард - Страница 10

• Предыдущая
• 10/81
• Следующая

Барон Жан де Констан-Ребек доложил его высочеству, что Дорнберг прислал свой доклад, и там нет ничего тревожного. На дороге в Монс не замечено французских войск.

Успокоенный Принц кивнул, затем снова наклонился к зеркалу. Он покрутил головой, прежде чем с беспокойством посмотрел на Ребека.

— У меня не слишком лезут волосы?

Ребек сделал вид, что внимательно рассматривает, и покачал головой.

— Не вижу, чтобы вообще лезли, сэр.

— Я подумал, не одеть ли мне сегодня британский мундир.

— Очень подходящий выбор, сэр, — сказал Ребек по-английски, ибо Принц предпочитал этот язык.

Принц взглянул на часы. Дорога до Брюсселя займет два часа и еще час потребуется, чтобы облачиться в мундир британского генерал-майора. Он решил, что остается еще три часа на ужин прежде, чем он отправится на бал, ибо знал, что на балу еда будет холодной и несъедобной.

— Шарп еще не вернулся? — спросил он у Ребека.

— Нет, сэр.

Принц нахмурил брови.

— Черт. Если он появится, скажите ему, что я жду его на балу.

Ребек не смог скрыть изумления.

— Шарпа? На герцогский бал? — Шарпу обещали, что его не станут привлекать к чему-либо, кроме советов на поле боя.

Но Принцу было плевать на то, какие обещания дали англичанину: вынудив Шарпа танцевать он покажет всем, кто командует штабом.

— Он сказал мне, что ненавидит танцы! Но, тем не менее, я прикажу ему танцевать. Все должны танцевать! И я тоже! — Принц иронично сделал по комнате несколько танцевальных па. — Пусть полковник Шарп наслаждается танцами! А вы сами уверены, что не хотите танцевать, Ребек?

— Я буду ушами и глазами вашего высочества здесь.

— Совершенно верно. — Принц, вспомнив, что на нем лежит ответственность как на командире, помрачнел, но у него была безудержная натура и он снова рассмеялся. — Представляю себе как танцует Шарп, наверное, как бельгийская корова! Он несколько раз неуклюже протопал с глумливым выражением лица. — Вот уж мы повеселимся, Ребек.

— Уверен, что ему понравится, сэр.

— И скажите, чтобы он надел голландский мундир.

— Обязательно скажу, сэр.

Принц выехал в Брюссель через полтора часа, его карету сопровождал почетный эскорт голландских карабинеров, хорошо изучивших свое дело на службе Императора. Паулета, избавившись от Принца, уютно расположилась в постели, а Ребек читал книгу у себя дома. Клерки трудолюбиво переписывали приказы, перечисляя батальоны, которые должны прибыть на следующей неделе и какие маневры каждый батальон должен будет продемонстрировать для Принца.

На западе тучи поднялись выше, но солнце все еще освещало деревню. Перед дверями штаба принца мурлыкал котенок и часовой, британский пехотинец, наклонился его погладить. Пшеница, рожь и овес зрели на солнце. Был прекрасный солнечный день, тишина и мирная красота.

Первые новости о французском наступлении достигли ушей герцога Веллингтона во время раннего ужина. Сообщение, написанное в Шарлеруа в тридцати двух милях сначала было послано маршалу Блюхеру в Намур, затем копия была отослана в Брюссель, продела в путь семьдесят миль. В сообщение всего лишь говорилось о том, что французы на рассвете атаковали, прусские аванпосты к югу от Шарлеруа оттеснены.

— Сколько французов? Здесь не написано. И где французы теперь? Император с ними? — герцог потребовал уточнений от своего штаба.

Но никто не знал ответа. Герцог бросил свою баранину и вместе со штабом подошел к карте, пришпиленной к стене столовой. Французы могли пойти к югу от Шарлеруа, но герцог склонился над левой стороной карты, там, где была огромная пустошь между Монсом и Турнэ. Он опасался, что французское наступление в этом месте отрежет британские войска от Северного моря. Если французы возьмут Гент, армия будет отсечена от путей снабжения, равно как и от путей отступления.

Если бы Веллингтон был Императором, то избрал бы именно этот путь. Сначала он бы затеял отвлекающий маневр в Шарлеруа, затем, когда войска союзников двинулись бы на защиту Брюсселя с юга, начал настоящую атаку на запад. Точно таким маневром весной 1814 года Наполеон сдержал русскую, прусскую и австрийскую армии. За несколько недель до отречения Император воевал просто блестяще и никто, и Веллингтон менее других, не склонен был считать, что за это время Император поглупел.

— От Дорнберга ничего не слышно? — спросил герцог.

— Ничего.

Герцог вновь прочитал прусское донесение. В нем не говорилось ни сколько французов перешли границу, ни о том, концентрирует ли Блюхер свою армию: все, что в нем было сказано, это то, что французы заставили отступить прусские аванпосты.

Он вернулся за обеденный стол. Его собственные силы были рассредоточены на площади в пять сотен квадратных миль по сельской местности. Они рассеялись не только чтобы защищать любой возможный путь французского вторжения, но и потому, что огромная масса войск и лошадей, сосредоточенная в одном месте, быстро истощила бы все запасы продовольствия и фуража. Однако теперь армия должна сосредоточиться в боевой порядок.

— Мы начинаем сосредоточение, — сказал герцог. За каждой дивизией был закреплен городок или деревня, в которой она должна собраться и ждать дальнейших приказов. — Также пошлите надежного человека к Дорнбергу и выясните, что там происходит.

Герцог вновь, нахмурившись, взглянул на донесение Блюхера, раздумывая, как реагировать на столь короткое сообщение. Разумеется, если бы вторжение французов было серьезным, то пруссаки послали бы более срочное и полное сообщение. Ладно, не имеет значения. Если это ложная тревога, то завтра можно отменить приказ о сосредоточении войск.

В девяти милях к югу, в маленькой деревне Ватерлоо, толстый прусский майор остановил медленно шедшую лошадь рядом с маленькой гостиницей напротив церквушки. Выпитое в обед вино совместно с полуденным зноем чрезвычайно его утомили. Он попросил немного бренди, затем увидел аппетитные кексы и печенья, выставленные пекарем на витрину гостиницы.

— И немного вот этой выпечки не помешает. С миндальным кремом, если можно.

Майор сполз с седла и с облегчением присел на скамью в тени каштанового дерева. Депеша с донесением Веллингтону о падении Шарлеруа и французском наступлении лежала в седельной сумке майора.

Майор оперся спиной на ствол каштана. В деревне царило полное спокойствие. Между двумя лужайками пролегала мощеная дорога, на лужайках паслись пара коров и несколько коз. На ступеньках церквушки спала собака, а рядом лениво ковыряли землю несколько кур. Возле гостиничной коновязи во что-то играл ребенок. Толстый майор умилился такой картиной деревенской жизни, улыбнулся, и, в ожидании своей закуски, задремал.

Шарп зашел в штаб Принца Оранского всего через десять минут как Принц отбыл в Брюссель. Многочисленные французские патрули не позволили Шарпу приблизиться к дороге во второй раз, но он проехал достаточно близко, чтобы увидеть клубы пыли от сапог, копыт и колес пушек. Вздрогнув от боли в натертых бедрах, он слез с седла. Шарп кликнул конюха, привязал Носатого к железному кольцу возле коновязи и дал собаке миску с водой, затем взял свое оружие и карту и вошел в дом. Но там никого не было, только пыль витала в лучах солнца, пробивающегося сквозь щели.

— Дежурный офицер! — гневно позвал Шарп, затем, не дождавшись ответа, постучал прикладом винтовки по двери. — Дежурный офицер!

Наверху открылась дверь спальни и над перилами появилось лицо.

— Надеюсь, найдется причина, чтобы так шуметь. О, это вы!

Шарп всмотрелся в полумрак и увидел приветливое лицо барона Жана де Констан-Ребека.

— Кто на дежурстве?

— Полковник Винклер, я полагаю, но он наверняка спит. Почти все спят. Принц отбыл в Брюссель и, кстати, желает вас там видеть. — Ребек зевнул. — Вы будете танцевать.

На мгновение Шарп даже лишился дара речи и Ребек предположил, что молчание обусловлено страхом Шарпа перед балом, но затем стрелок доложил о новостях.

• Предыдущая
• 10/81
• Следующая