Анжелика в Квебеке - Голон Анн - Страница 39
- Предыдущая
- 39/166
- Следующая
Перед началом заседания она успела шепнуть Анжелике, что у нее есть важные связи в Париже и что одна из них будет для Анжелики весьма ценной. Речь шла об одной даме, подруге детства, с которой они вместе росли под ярким небом Мартиники, а затем воспитывались в пансионе во Франции.
Вернувшись на Антилы, мадам де Меркувиль не прекратила переписываться со своей подругой, которая нынче находилась в Версале в окружении короля и сумела привлечь его внимание. Уже начинали произносить, ее имя как будущей фаворитки Его Величества.
— Как же зовут вашу подругу? — спросила Анжелика, любопытствуя узнать имя соперницы Атенаис де Монтеспан.
— Маркиза де Ментенон.
Анжелика порылась в памяти, но это имя ей ничего не говорило. Мадам де Меркувиль скромно уселась рядом с Пьером Голленом, который был самым незаметным из пяти членов Совета.
Она не хотела всем показывать, что занимает место среди них, но на нынешнем собрании было больше приглашенных, чем обычных заседателей.
Анжелика увидела господина ла Водьера, уверенным шагом вошедшего в зал. Молодой человек остановился возле господина Карлона и, обменявшись с ним несколькими фразами, уселся рядом, обведя медленным неприязненным взглядом всех собравшихся. Непримиримое выражение его лица контрастировало с нежно-голубым цветом его глаз. Анжелика не могла не восхититься еще раз красотой этого молодого человека. Она вспомнила, что его жена — очаровательная Беранжер-Эме, чьи живость и любезность покорили ее накануне.
— Эта семейка с амбициями, — пробормотал Виль д'Аврэй едва слышно. — Жаль, что его жена так прелестна, а он — так красив…
Граф де Ломени-Шамбор был одет в скромный серый костюм военного покроя. В мягком свете, проникавшем сквозь стекла витражей, его лицо с тонкими чертами было задумчивым и, как показалось Анжелике, печальным.
Интендант Карлон, несмотря на то, что оживленно беседовал со всеми, также казался поглощенным какими-то мрачными раздумьями, и Анжелика, знавшая, что оба этих человека связаны узами дружбы, почувствовала, что они удручены каким-то личным горем. Ломени поймал на себе ее взгляд и, удостоверившись, что она смотрит на него, удивленно улыбнулся.
Интендант же, напротив, нахмурился. Он и Анжелика находились слишком далеко друг от друга, чтобы обмениваться словами, но одна и та же мысль пришла им в голову: история с приездом, а точнее — с неприездом герцогини де Модрнбур доставит им сегодня много неприятных моментов.
Жоффрей сидел в конце стола, одетый в камзол из красного бархата с серебряным шитьем. Его грудь украшала бриллиантовая звезда на муаровой ленте. Обводя взглядом всех присутствующих за столом, Анжелика пыталась угадать, был ли среди них «шпион» Жоффрея.
Пользуясь указаниями этого шпиона, Жоффрей выбирал подарки для знатных жителей Квебека. И, по всей видимости, ему удалось угодить всем, так как восторженный шум по этому поводу до сих пор не утихал. Лишь мадам де Кастель-Моржа не получила предназначавшуюся ей безделушку из золота с изумрудами.
Где же была она сейчас, эта воинственная Сабина де Кастель-Моржа? Должно быть, она укрылась наверху в своей квартире в замке Святого Людовика, в отчаянии от того, что в ее собственном доме зияла дыра, а те, кого она так стремилась не допустить в Квебек, находились сейчас в зале заседания Большого Совета.
Перед тем как открыть заседание, губернатор попросил епископа благословить собравшихся и прочесть короткую молитву. После того, как трижды было произнесено: «Святой Иосиф, покровитель Новой Франции, молитесь за нас», — все уселись, и заседание началось.
Все знали, что главной темой собрания Большого Совета было рассмотрение всех тех вопросов, которые касались пребывания господина де Пейрака и его людей в городе. Следовало рассматривать это событие по всем аспектам; подвести итоги и сделать выводы, то есть проделать все то, что не успели во время экстренного ночного собрания в день прибытия. Каждый присутствующий, составил свой доклад или список вопросов по интересующим его проблемам. Но атака господина Тардье и те обвинения, которые он выдвигал, были настолько неожиданными, что если его целью было удивить всех собравшихся, то он в этом весьма преуспел, Юный Тардье де ла Водьер со свойственной ему непреклонностью обвинил господина де Пейрака в незаконных действиях, заключавшихся в том, что он провез в Новую Францию иностранные товары без уплаты таможенной пошлины.
— Какие товары? — осведомился интендант.
— Самые всевозможные.
— Но какие же?
Ноэль Тардье сделал знак своему канцеляристу, и тот передал ему лист бумаги, исписанный сверху донизу.
— Картины религиозного содержания, имеющие большую ценность, церковные украшения, предметы культа, предметы ив золота, серебра, слоновой кости, драгоценные камни, ткани, шелка, бархат, ковры, эмали, изделия из перламутра, из черного и палиссандрового дерева, каррарский мрамор и так далее. Кроме того, парфюмерия, табак из Вирджинии и Мэриленда, вина и различные спиртные напитки и прочее, и прочее. Все эти товары подлежат двойному налогообложению, так как они не только иностранного происхождения, но и являются предметами роскоши. Даже при приблизительной оценке эта сумма весьма значительна, и, не получив ее, колония потерпит ощутимый убыток. Некоторые же предметы требуют тщательной экспертизы, например рака с мощами, так как чтобы определить ее ценность, надо сначала убедиться в ее подлинности.
— Но ведь речь идет о подарках, — вскричал Монсеньер де Лаваль, оскорбленный всем услышанным.
— Нет, извините, о товарах, — смело возразил молодой прокурор.
— А военное снаряжение вы не посчитали? — насмешливо спросил Виль д'Аврэй. — Два иностранных ядра, пробившие дыру в стене дома господина де Кастель-Моржа?
— Я не считаю военное снаряжение, — возразил прокурор. — Но вот корабль, да… на него стоит обратить внимание… Я имею в виду ваш корабль, господин де Виль д'Аврэй.
И поскольку маркиз молчал от изумления, тот продолжал:
— Разве вы сами не говорили, что один из кораблей, стоящих в бухте, принадлежит вам и что это подарок господина де Пейрака?
Виль д'Аврэй побагровел от негодования. В течение некоторого времени Ноэль Тардье мог разглагольствовать в полной тишине, и его звучный и хорошо поставленный голос разносился эхом под сводами, большого зала замка Святого Людовика. Его речь повергла присутствующих в гробовое молчание.
Епископ, обескураженный, спрашивал себя, не является ли все сказанное нападками на церковь и лично на него.
Фронтенак не знал, что и сказать. С того самого времени, как в Канаду прибыл этот многообещающий юный администратор, он не переставал удивлять и тревожить губернатора.
Нахмурившись, купцы размышляли о тех трудностях, с которыми им пришлось столкнуться из-за фанатичного рвения прокурора, и о тех, которые им еще предстоит узнать.
— Но этот корабль я получил в обмен на моего несчастного «Асмодея», потопленного бандитами, — взорвался наконец Виль д'Аврэй, обретя дар речи. — Берегитесь! Если вы ищете со мной ссоры, я потребую возместить мне убытки, которые я понес на службе королю. И, поверьте, это вам обойдется гораздо дороже, чем тот налог, который вы пытаетесь с меня содрать, кровопийца…
— Не хотите ли вы сказать; что речь идет о военной добыче? — спросил прокурор, презрительно выпятив губы.
— Военная добыча! — воскликнул Базиль, ударив обеими ладонями по столу.
С самого начала всех этих пререканий он оставался спокойным, поглаживая подбородок и задумчиво рассматривая Ноэля Тардье, как некое неизвестное животное, причины поведения которого необходимо понять, чтобы сделать его как можно менее опасным.
— Военная добыча! Вот и решение, мой мальчик, — сказал он, похлопав по плечу прокурора, который явно не оценил этот фамильярный жест. — Я не ошибусь, предполагая, что вы не столь озабочены налогами для пополнения государственной казны, как юридическим обоснованием свободного хождения этих товаров, без которого вас могут обвинять в пренебрежении вашими обязанностями и даже в соучастии с нарушителями. Ваше положение не из легких, и мы на вас не в обиде. Мы знаем, что вы такой же, как мы все, и что вам не так уж хочется платить налог за те восхитительные золотые часы, украшенные эмалью, которые так радуют вашу супругу со вчерашнего дня и ставят ее в ряды виновных. Ваше замечание относительно корабля господина де Виль д'Аврэя доказывает, что вы выбрали путь компромисса, устраивающий всех: «Военная добыча считается трофеем и не подлежит налогообложению».
- Предыдущая
- 39/166
- Следующая
