Анжелика в Квебеке - Голон Анн - Страница 16

• Предыдущая
• 16/166
• Следующая

Анжелика была поражена.

— Жоффрей, это так неразумно, — сказала она, волнуясь. — Мы находимся в осином гнезде, любое недоразумение может обернуться против нас, а вы развлекаетесь тем, что напоминаете им о предсказании, о котором, может быть, некоторые и забыли, но другие хорошо помнят и боятся.

— Это еще один повод для того, чтобы увидеть все в истинном свете. Мне хотелось понаблюдать за их реакцией, и я ее увидел. Меня обвиняли в том, что я и есть этот человек в черном, равно как и вы — женщина-демон. Чтобы разрушить этот миф, я предстал перед ними, как реальный живой человек. Но, с другой стороны, я вижу, вы тоже не боитесь явиться как «голая женщина, выходящая из вод».

— Но я же не явилась в таком виде на Большой Совет…

— Слава Богу! Анжелика, любовь моя, вы слишком серьезно относитесь к жизни, и вы опять становитесь той очаровательной маленькой канонницей, которую я когда-то отправил к свирепым протестантам в Ля Рошель. Но поверьте, после всех талантов, которые в вас обнаружились, эта роль вам вовсе не к лицу.

Он прижал ее к груди и начал осыпать поцелуями, и именно это могло сейчас наилучшим образом развеять ее тревогу.

Она подняла голову, чтобы еще раз посмотреть на него и убедиться в его присутствии.

Из ее груди вырвался крик.

За его спиной, в глубине залы, она увидела череп с двумя маленькими блестящими глазами и растянутый в насмешливом оскале рот.

Пейрак обернулся.

— Добрый вечер, господин Маколле, извините за то, что потревожил ваш сон.

— Ничего страшного, — проскрипел голос старого траппера. — Чего же мне жаловаться на такое приятное зрелище.

Зрелище действительно было необычное.

Граф де Пейрак, в сапогах и в тяжелой меховой одежде, сжимал в своих объятиях Анжелику в костюме наяды. Старый Элуа вытащил из сумки красный колпак и напялил его на свою оскальпированную голову. Затем широко зевнул и пробормотал что-то насчет медведя, которого он убил на королевской ферме и из-за которого господин ле Башуа его преследует, и вот почему он вынужден теперь скрываться в их доме.

— Я подумал, что у вас я буду в безопасности… как в Вапассу.

— Вы правильно подумали.

— Но где же вы спали? — спросила Анжелика, кутаясь в соскальзывающую с нее простыню.

— На складной кровати, «кровати нищего», как говорят у вас. Там есть немного соломы и покрывало… Если это вам не помешает, мадам.

И он ушел устраиваться на ночлег.

Из погреба донеслось блеяние козы.

Никаких сомнений. Они были в Канаде.

Обняв Анжелику, граф де Пейрак медленно повел ее по лестнице. Поднявшись, они остановились, затаив дыхание. Справа от них открывалась комната, где находилось огромное роскошное ложе, уже упомянутое Виль д'Аврэем. Оно было поистине королевским и занимало все пространство от стены до стены.

— Наш маркиз — несравнимый хозяин, — сказала Анжелика.

Но они не сразу вошли в комнату, а остановились у высокого окна, находившегося в центре лестничкой площадки, по обе стороны которого стояли друг против друга две банкетки.

Привлеченные лунным светом, струившимся через квадратики оконного переплета, они уселись рядом, и Жоффрей, откинув полу своего плаща, накрыл им плечи Анжелики и прижал ее к себе.

— Что это за одежда? — спросила Анжелика. — Ткань плотная, но такая грубая.

— Это подарок одного купца из этого города. Он мне понадобился для сегодняшнего переодевания. Я надеюсь, он войдет в моду в здешних краях, а возможно, и в Париже.

— Это одежда крестьянина!

— Но очень удобная для свиданий с красавицами ледяной ночью.

Обнявшись, они любовались лунным пейзажем.

На другой стороне улицы можно было разглядеть деревья фруктового сада. В ночной темноте вырисовывались неясные очертания ближайших домов. Но вдали виднелся четкий силуэт колокольни собора. Луна, вышедшая из облаков, сияла позади собора, и в ее ажурном свете были видны перила и колоннада башни, и высокий крест, уносящий далеко в ночное небо маленький флюгер, прикрепленный на самом его конце. На фоне мутно-молочных облаков он казался рисунком тушью, выполненным гигантским пером. Вокруг него виднелись башни и колокольни семинарии, монастыри урсулинок, иезуитской церкви и прочих маленьких церквей.

Жоффрей говорил вполголоса.

Он вспоминал о событиях сегодняшнего дня, которые, Слава Богу, закончились для них столь удачно. Безумный поступок мадам де Кастель-Моржа, казалось, его скорее развеселил.

— Я признаю, что питаю некоторую слабость по отношению к таким неистовым и дерзким женщинам, идущим до конца в том, что они задумали. Преданная своему духовнику, отцу д'Оржевалю, она, несмотря на его бегство, продолжала осуществлять его план. Ну и, кроме того, это женщина из Аквитании. А мы, гасконцы, можем друг друга понять и простить.

— Я считаю, что вы слишком легкомысленно воспринимаете поступок, который мог повлечь гибель «Голдсборо», — возразила Анжелика. — Вообразите, что было бы, если бы снаряд попал в цель: этот великолепный, корабль потонул бы, а вместе с ним все богатства и оружие, бывшие на борту. И, возможно, были бы человеческие жертвы.

— Жизнь редко делает нам столько зла, сколько могла бы… Что касается меня, то когда опасность миновала, я не пугаюсь того, что могло бы произойти, а радуюсь, что все так хорошо закончилось…

— Мне кажется, вы сегодня выпили слишком много французского вина, — сказала Анжелика.

— Но кто же выиграл, в конце концов? «Голдсборо» по-прежнему качается на якоре у подножия скалы Рок, тогда как дом Кастель-Моржа сильно поврежден.

И он добавил, что Фронтенак был вынужден поместить семейство Кастель-Моржа в крыле замка Святого Людовика.

Все это время он держал Анжелику в своих объятиях и время от времени целовал ее в лоб или в висок так, как будто ее лицо непреодолимо его притягивало.

Она догадалась, в конце концов, что он говорил так беспечно, чтобы успокоить ее, чтобы передать ей свою уверенность, так как на самом деле, несомненно, он не был так уж радостно настроен.

— Жоффрей, — сказала она покорно, — я признаюсь, что поддалась панике. Передо мной вдруг выросли все те препятствия, которые нам могут помешать. Мне внезапно почудилось, что в этом доме есть сходство с тем самым, куда нас поместили, когда мы должны были присутствовать на свадьбе короля в Сан-Жан-де-Луце. Вы помните? Было сплошное ликование, но король воспользовался этим весельем и суматохой, чтобы арестовать вас.

— Забудьте же ваши воспоминания о прошлом, дорогая. Времена изменились. Ничто не повторяется в точности, как это было раньше, поскольку жизнь — это движение. Сейчас король уже не тот юный монарх, озабоченный прежде всего тем, чтобы уменьшить влияние принцев, которые вместе с Фрондой угрожали его трону. Теперь его могущество несомненно. Ни один сильный вассал уже не сможет стать королем в своей провинции. А именно в этом подозревал он меня в те времена. Теперь времена иные.

— Король стал другим.

— А вы, вы теперь другая женщина. И вы сегодня доказали это, и с каким блеском! Я сегодня смотрел на вас, и мне казалось, что ту, что приближается ко мне, я не совсем хорошо знаю. Как мне объяснить вам, что я ощутил, видя, что вы притягиваете все восхищенные взоры? Я видел вас во всех ваших обличиях: ослепительную в Версале, уверенную в себе и бесстрашную перед ирокезами, непоколебимую перед Амбруазиной-Демоном. Все это не сулит мне спокойной жизни… Но я люблю риск и новизну.

— Это так! Вы слишком любите риск. Я права, когда волнуюсь за вас. Помните, когда вы отправились на свидание с этим Варанжем в бухту Благодарения, поверив лишь записке, подписанной Фронтенаком. Вы отправились туда совершенно один, и он ждал вас там, чтобы убить.

— Я, должно быть, предчувствовал, что ангел-спаситель встретится мне на пути. Все, что замышляется вокруг нас, не всегда нам понятно. Без вас я был бы мертв. Но вы явились, и вы убили его.

Анжелика вздрогнула.

— Что замышлял этот человек? Он оставил у меня странное впечатление. Как некий дух он растворился в вашей жизни, злой дух из видений. Я уверена, что он был одним из сообщников Амбруазины, одним из тех, кто ожидал ее и знал, что она из себя представляет.

• Предыдущая
• 16/166
• Следующая