Три дороги во Тьму. Изменение - Эльтеррус Иар - Страница 63

• Предыдущая
• 63/72
• Следующая

Вот девушка отложила инструменты, положила ему руку на грудь и прикрыла глаза. После этого от руки последовали частые вспышки синего цвета. Затем лекарка оторвала от груди больного руку, что–то изучила и повторила процедуру. И так несколько раз. Пот с нее катился градом, и вытираться девушка уже не успевала. Только сердито трясла головой. Затем взяла клубок ниток, иголку и снова склонилась над Аскольдом.

«Штопают, как старый носок…» — подумалось ему почему–то.

Тем временем девушка уже закончила «штопать» и теперь опять чем–то поливала грудь. Потом намазала густой, грязно–серой вонючей мазью, закрыла все ослепительно белой тряпкой и устало откинулась к стене.

— Все, — сообщила она. — В рубашке ты родился, господин Аскольд. Месяц я тебе очень оптимистично дала. Гной почти проник в легкие. Еще день–два — и все. Сейчас я там все почистила. Воспаление тоже сняла. А дальше — обязательная ингаляция два раза в день, настойки… впрочем, все равно тебе ничего не скажут названия. И еще придется кое–что попить. Горько будет, предупреждаю сразу. Да, когда сможешь двигаться, ради бога, не трогай повязку на груди. Если занесешь туда грязь и умрешь от заражения крови — я тебе этого не прощу! Зря, что ли, почти три часа с тобой тут мучилась?!

Яркий свет вдруг погас. От резкого изменения освещения Аскольду показалось, что он оказался в кромешной темноте. А затем совершенно неожиданно для себя уснул.

Когда он проснулся, то обнаружил мирно сопящую рядом девушку. Свернувшуюся калачиком. Он покосился на нее, потом на себя, заботливо укрытого шерстяным плащом. Хмыкнул, сдернул плащ и укрыл ее. Та во сне улыбнулась чему–то. Аскольд изучил старательно перебинтованную грудь. Побаливает, хотя не так, как обычно. Он поморщился. Попытался встать и чуть не застонал. Обессилено откинулся на лежанке. Однако и этого тихого звука оказалось достаточно, чтобы девушка проснулась. Мигом сообразив в чем дело, она тут же принялась действовать. Снова укутала Аскольда в плащ, заставила его лечь, после чего несколько секунд водила рукой над его грудью.

— Нормально, — констатировала она. — А что болит, так оно и понятно. Я же тебе там все чистила. Организм реагирует на раздражение. Так что рано тебе еще вставать. Дня два точно проваляться придется. И даже не пикай! — резко оборвала она, заметив, что Аскольд хочет что–то сказать.

— Как тебя хоть зовут, лекарь? — усмехнулся Аскольд.

Девушка нахмурилась.

— Отец называл Еленой.

Почему называл, хотел было спросить Аскольд, но к счастью воздержался, сообразив, что это может значить.

— Понятно.

— Где у тебя еда? Надо что–нибудь сготовить. Нам обоим не помешает подкрепиться.

Услышав ответ, Елена решительно закопалась в припасы, выбрала нужное и вышла из пещеры. Вернулась она с котелком, полным бульона. Аскольд даже рот от удивления раскрыл. Он и не думал, что такое можно сварить из его более чем скромных припасов. В последнее время ему стало совсем худо, и воин не мог охотиться как раньше.

Следующие три дня походили один на другой. Елена, решительно прерывая все попытки Аскольда встать, готовила, что могла. Потом кормила больного. Два раза в день заставляла его дышать над кипящим отваром и пить какую–то жуткую гадость. Перевязка и осмотр шва. Снова намазать его и перебинтовать. Каждый раз наблюдая за суетящейся вокруг него девушкой, Аскольд не мог скрыть улыбки, чем постоянно злил Елену. На второй день, когда боль в груди усилилась, она рассказала свою историю.

— От этого я и сбежал, — заметил воин в ответ, после чего надолго замолчал.

На четвертый день он впервые вышел из пещеры и сидел в тени, наблюдая, как девушка хлопочет у костра. Вот она о чем–то задумалась. Взглянула на Аскольда.

— Ты говорил, что умеешь сражаться… Научи меня.

Просьба так озадачила бывшего паладина, что он даже растерялся.

— Научить? Девочка, да ты же врач! Врач от бога, каких еще поискать! Ты должна спасать других… — Аскольд осекся, увидев невыразимую боль в глазах девушки.

— Мое умение лечить не защитили ни отца, ни мать.

— А как же магия? — Елена вздрогнула. — Хм… Думаешь, я не понял, что ты применяла магию, когда лечила меня?

— И?..

— Что? Как я к этому отношусь? Не мне жаловаться, — усмехнулся воин. — И я давно уже не паладин. На многое теперь смотрю иначе. Видел и церковников, по которым давно ад плачет, и магов, которые рискуя собой, спасали других людей.

— Магия… — Елена глянула на небо. — Я хочу научиться защищаться без магии. Ее не всегда применить можно.

Аскольд нахмурился. Он чувствовал, что еще миг и девушка снова рухнет в бездну отчаяния. Пока он нуждался в ее заботе, она боролась. Но бывший паладин пошел на поправку, и все чаще в глазах Елены появлялась прежняя боль. Воин решительно кивнул.

— Хорошо. Только, чур, не пищать!

Елена задохнулась от ярости, услышав такое. Аскольд одобрительно кивнул.

— Вот! Молодец. А к тренировкам приступим сразу после еды… очень уж вкусно пахнет.

Очнувшись, девушка покосилась на котелок, охнула и поспешно сняла его с огня.

С этого дня для нее началась совсем иная жизнь…

Роман раздраженно потыкал пальцем во входную мембрану, но тут же взял себя в руки и незаметно глянул на фанна и тинха, наблюдавших за ним, но ничего на их невозмутимых лицах прочитать не смог. Вздохнул.

— Значит, уже двести лет дзе'актан не пускает вас на глубокие уровни?

Тинх и фанн синхронно кивнули.

— Не понимаю. Как такое возможно?

— Замкнутое сообщество, человек. Деградация. Ты должен знать.

— Но ведь можно на уровне генной инженерии… впрочем, что я говорю, ваш народ знает… даже тогда знал больше нашего.

— Знал, человек. Знал. Так ты твердо решил? Ты действительно хочешь узнать все?

— Мы уже говорили об этом! — Роман снова раздраженно ткнул пальцем в мембрану.

— Правда может оказаться неприятной для тебя.

— Но она будет правдой?

Дзенны проигнорировали вопрос.

— Так на какой уровень, говорите, вы можете войти сейчас?

— На четвертый.

Роман покачал головой. Двести лет назад, как ему говорили, они могли попасть на пятый. А сейчас только на четвертый.

— Я попробую.

— Тогда я открываю дзе'актан. — Фанн прошел вперед и осторожно коснулся мембраны. Внутри что–то мелодично звякнуло.

Роман несмело вошел внутрь. На Станции он привык с некоторым пиететом относиться ко всему, что связано с хранилищем Знаний, но тут… Для начала, ему сложно было представить, что местные дзенн и те, с которыми вступили в контакт земляне, один и тот же народ. Ну, никак не поворачивался у него язык назвать этих дзенн — мудрыми. Но также юноша понимал, что всему виной какая–то катастрофа, случившаяся несколько тысяч лет назад. Только какая? За те два дня, что он жил в подземном городе, дзенны так ничего ему и не рассказали.

— Все узнаешь, когда спустишься в хранилище, — неизменно отвечал фанн и при этом тяжело вздыхал. Тинх хмурился и, когда считал, что человек его не видит, как–то оценивающе оглядывал его. Если бы Роман не считал саму мысль о таком абсурдной для дзенн, то решил бы, что его интерес — гастрономический… Тогда же ему объяснили, что они сами уже не могут погружаться в хранилище глубже четвертого уровня. А ведь Роман ходил на четвертый всего после двух лет обучения на Станции! Что ж, сейчас самое время проверить, насколько он в этом силен. И узнать что же, все–таки, здесь происходит!!!

Роман еле сдержал нетерпение, чтобы тут же не ухнуть с головой в неизведанное. Помнил, что хранилище не терпит торопыг и непочтительных.

Дверь медленно закрылась, отрезая человека от внешнего мира.

Юноша неторопливо спустился к стойке и осторожно сел в кресло. Неудобно, конечно, все–таки оно не на человека рассчитано, но ничего… терпимо. Итак… Роман закрыл глаза, положил руки на подлокотники и словно в глубокий колодец ухнул. Вокруг разлился яркий, но совершенно не ослепляющий свет. Роман задумчиво хмыкнул. Его всегда забавлял этот момент — дзенны служат Тьме, а тут кругом все так сияет. Когда юноша рассказал о причине своего веселья учителю — тот остался недоволен… Конечно, силы — это ведь не банальное светло/темно, но Роман ничего не мог с собой поделать, и этот момент продолжал его забавлять.

• Предыдущая
• 63/72
• Следующая