Сэндсторм - Гоуф Лоуренс - Страница 38

• Предыдущая
• 38/72
• Следующая

Глаза у него были голубыми – свидетельство того, что среди предков полковника имелись мамелюки.

– Ваши документы? – произнес он по-английски, почти без акцента. Дауни предъявил паспорт, визу и страховой сертификат. Полковник раскрыл паспорт, посмотрел на фотографию и сказал:

– Не слишком удачная, верно?

– Зато полное сходство с оригиналом.

Полковник хмыкнул и заглянул в толстый конверт, что лежал между второй и третьей страницами паспорта, быстро пересчитал пачку хрустящих стодолларовых купюр.

– Вам не кажется, что американские деньги внушают почтение одним своим видом?

– Вы очень наблюдательны.

– Что дальше? – спросил себя полковник, опуская конверт в нагрудный карман. Он положил паспорт и остальные документы на стол рядом с тарелкой Дауни, потом воскликнул:

– Ах да! Все в порядке!

– Молодцом, – похвалил Дауни. – Теперь прищелкните каблуками и быстренько исчезайте.

– На время.

– Разумеется. Признаться, я подзабыл, что вам предстоит появиться во второй части.

– Я согласен, роль у меня маленькая, но без нее не обойтись, не правда ли?

– Совершенно верно.

Взгляд полковника на мгновение задержался на Дженнифер, затем офицер поднялся, вернулся к джипу, вскочил на капот, перешагнул через лобовое стекло, сел на сиденье и прищелкнул пальцами. Водитель завел двигатель; джип рванулся вперед и сбил стул. Полковник в притворном отчаянии закатил глаза, отвесил водителю подзатыльник, от которого у того слетела фуражка. Миг – и джип скрылся за углом, оставив позади себя облако пыли.

– Что за черт? – проговорил Свитс.

– Полковник только что согласился сдать внаем свою квартиру, – Дауни показал тяжелый медный ключ, который офицер сунул под паспорт. – Кроме того, он согласился выполнить кое-какую работу, так сказать, немного подшустрить. – Дауни отрезал ножом кусок жаркого, нацепил на вилку и сунул в рот. – Чарли, как будет по-арабски «Сколько я вам должен за мебель»?

– Бикаем, – ответил Чарли.

Когда с едой было покончено, Дауни извлек из кармана фотоаппарат и заставил спутников улыбнуться.

– На добрую память, – сказал он. – Нам будет о чем вспомнить.

В пяти милях от Бени-Суэфа находилась деревня Тазмат-эль-Завайя, в которой имелся каменный мост через реку. За мостом начиналась дорога протяженностью около ста миль, которая пересекала Восточную пустыню и достигала города Рас-Зафарана на побережье Красного моря. Геродот утверждал, что Египет является даром Нила; среди самих египтян бытовала поговорка, что, хотя их страна длиной в семьсот миль, шириной она, по причине все той же реки, всего лишь шестьдесят футов. Переехав через мост, путники убедились в правоте Геродота. На расстоянии броска камня от моста плодородная почва превратилась в каменистую пустыню. Дорога, которая находилась в лучшем, нежели можно было предположить, состоянии, бежала все время по прямой. Мунго придерживался скорости в двадцать миль в час, сохраняя между собой и Свитсом промежуток в сотню ярдов. Ровно в пяти милях от реки дорога, которая постоянно шла в гору, выходила на плоскогорье. Роверы свернули на обочину и остановились. Справа виднелись глубокие вади.

Мунго заглушил двигатель. Дауни и Свитс вылезли из машины и направились к автомобилю Мартина по плотному, укатанному песку. Дауни держал в руке гвоздодер. Мунго спрыгнул на землю, обошел ровер и открыл багажник.

Чарли внимательно наблюдал за происходящим. Мартин и Свитс вытащили из багажника деревянный ящик. Дауни протянул Свитсу гвоздодер, и Хьюби, подсунув тот под доски, чуть приподнял крышку ящика. Дауни достал из кобуры пистолет, присел на корточки, сунул ствол в щель и нажал на курок. Над дорогой заметалось эхо. Дауни выпрямился и с силой пнул ящик. На глазах у Чарли труп Ахмеда Маха – ужасное, отвратительное зрелище – сбросили с обрыва.

Мертвец исчез; в знойном воздухе повисло облачко пыли. Дауни убрал пистолет в кобуру, встретился взглядом с Чарли, подмигнул…

Ричард Фостер, глава каирского бюро ЦРУ, лежал на спине на широкой кровати. На обнаженной груди Фостера стоял стакан с виски, рядом свернулась клубочком девушка по имени Шейла – та самая, новенькая из машбюро. При первой встрече она заявила, что печатает со скоростью более ста двадцати слов в минуту. Фостер поначалу не поверил, однако теперь его сомнения развеялись. Шейла обладала поистине изумительной сноровкой, ее пальцы словно не знали усталости. Под потолком медленно вращались лопасти вентилятора, тихое гудение электрического двигателя заглушал рокот кондиционера. Фостер пригубил виски, уставился на лопасти, которые продолжали свое бесконечное вращение прямо у него над головой. Секс довел Фостера до изнеможения; вдобавок он никак не мог отделаться от воспоминаний о неожиданном телефонном звонке лейтенанта каирской полиции по имени Омар Хейкал.

В предыдущие дни у Фостера состоялось два разговора с Хейкалом, и оба касались Чарли Макфи. Хейкал работал в уголовном розыске. Именно он сообщил Фостеру ценные сведения об Азизе Механне, взломщике сейфов, который погиб в автокатастрофе на шоссе между Каиром и Александрией, заодно отправив на тот свет пару французских туристок и нескольких верблюдов. Фостер, разумеется, записал телефонную беседу на пленку, которую вместе с портативным кассетным магнитофоном прихватил с собой. Он допил виски и поставил пустой стакан на пол возле кровати. Шейла что-то пробормотала во сне. Приятных сновидений, детка. Фостер достал магнитофон, убрал громкость и нажал кнопку воспроизведения. Из динамика раздалось шипение. Фостер включил систему шумопонижения, отрегулировал звук.

– …может представлять для вас интерес, – произнес Хейкал, чихнул три раза подряд и извинился. Чихал он чуть ли не беспрерывно, голос у него был хриплый, словно от простуды. Однако Хейкал объяснил, с многочисленными подробностями, что все дело в смещенной перегородке, из-за которой он подвержен аллергическим реакциям.

– Рассказывайте, – ответил Фостер на магнитной ленте.

Шейла зашевелилась, почесала живот, затем положила руку на бедро Фостера. Ярко-красные ногти оказались на расстоянии какого-нибудь дюйма от пениса. Фостер повернулся к девушке, решив, что та лишь притворяется спящей. Однако глаза Шейлы были закрыты, дышала она ровно, как и положено человеку во сне. Передние зубы девушки слегка выступали вперед, и это почему-то вдруг показалось Фостеру весьма эротичным. Он ощутил приятный зуд в чреслах.

– Вы помните аварию? – спросил Хейкал. – Ту, в которую попал вор Азиз Механна, чьи инструменты позднее были обнаружены в доме на острове Гезира?

– Да, конечно. И что же? – Прислушиваясь к собственному голосу, Фостер не мог удержаться от улыбки. Он разговаривал с египтянином, как и подобает шефу местной агентуры; чувствовалось, что такого человека нельзя обвести вокруг пальца.

– Один из патрульных, которые прибыли на место столкновения, сейчас сидит под арестом. Его поймали при попытке продать бриллианты, которые он стащил из «мерседеса» Механны.

– Понятно, – протянул Фостер.

– Что вы сказали?

– Так, ничего.

Хейкал засмеялся. Он преклонялся перед Америкой с ее роскошными клиниками и сверхсовременным хирургическим оборудованием. Смещенная перегородка доставляла ему множество неприятностей: постоянное чиханье, грязные носовые платки, храп, боязнь запаха изо рта, опасливое отношение к товарищам по работе, которые, вполне возможно, потешались над ним за спиной.

– У патрульного отобрали пару бриллиантовых сережек и затейливое колечко с алмазом. Мы потратили достаточно много времени на розыски, однако все же сумели установить законного владельца.

– Лучше поздно, чем никогда, – изрек Фостер. Лейтенант Хейкал снова чихнул. – Будьте здоровы.

– Драгоценности принадлежат жене ливийского дипломата Бутроса Мурада, который сейчас находится в Стамбуле. Мы уверены, что он – сотрудник ливийской разведки.

– Он случайно не полковник? – осведомился Фостер, ничем не выдав своего любопытства.

• Предыдущая
• 38/72
• Следующая