Окаянный талант - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 56

• Предыдущая
• 56/64
• Следующая

А когда включался в эту безумную гонку, пот лился с него ручьями, несмотря на то, что художник не страдал большой упитанностью; скорее, наоборот.

Его любимые места, где раньше можно было просто посидеть на скамейке и поглазеть на пронзительно голубое небо, на беспечных голубей, клюющих крошки, на старинную архитектуру, теперь стали какими-то казенными и неуютными; даже при минимальном присутствии людей. А вальяжный московский воздух, располагающий к созерцанию и сибаритству, стал нервным, тревожным и тугим, будто его сжали под давлением.

Перед отъездом он снова попытался связаться с Марго. Но ее телефон по-прежнему не отвечал. А сама она почему-то не звонила. Наверное, с ее матерью очень плохо, решил художник. Ей не до телефонных звонков и уж тем более не до пустых, пусть и любовных, разговоров.

Утешившись этим предположением, Олег быстро собрался и уже в обед следующего дня осваивался в своем гостиничном номере-«люкс». Нужно сказать, что он был просто шикарным. Осматривая обставленные по высшему разряду комнаты, по которым можно было кататься на велосипеде, потрясенный Олег думал: «На кой мне это палаццо?! Я же не эстрадная дива, и даже не президент какой-нибудь банановой республики».

Но делать было нечего, номер и впрямь оплатили на две недели вперед, поэтому Олег первым делом открыл холодильник и был приятно удивлен большим ассортиментом прохладительных напитков и дорогих вин, которые предстали перед его глазами. Там же находились фрукты, швейцарский сыр, сырокопченая колбаса, икра, какие-то консервы…

В общем, о нем позаботились фундаментально. Неужели все это гастрономическое изобилие входит в стоимость проживания? – подумал озадаченный художник.

Он не поленился и, спустившись на лифте вниз, на первый этаж, задал этот вопрос портье. Ему ответили утвердительно и присовокупили, что номер для него забронирован Администрацией президента.

«Круто, – растерянно подумал Олег. – Это кто же такой, мой будущий натурщик? Уж не сам ли?…»

От этой мысли ему едва не стало дурно. Если это так – откажусь! Пусть меня потом хоть в тюрьму сажают.

Эти мысли обуревали Олега весь остаток дня, но когда он утром проснулся, то в нем уже присутствовала уверенность, что его предположение – глупость. Президент слишком занятой человек, чтобы тратить время на такие мелочи, как позирование. Его портретов и так расплодилось чересчур много.

Почти каждый мазила считает своим долгом проявить верноподданнические чувства, намалевав парсуну президента по фотографии или используя видеоизображение. Его не рисовали разве что в облике архангела с крыльями.

Съев в кафе при гостинице завтрак с круассанами, Олег поднялся в номер и принялся за бритье, как тут зазвонил телефон. Он поднял трубку.

– Алло! – сказал художник. – Слушаю.

– Доброе утро, Олег Ильич!

Олег поморщился от неприятного чувства и резким движением оторвал трубку от уха. Но голос иностранца, казалось, не утратил своей силы и звучал так, словно немец был рядом:

– Как вам на новом месте?

– Нормально, – вынужден был ответить Олег.

– Я рад. А как погода в Москве?

– Превосходная.

– Вот и чудесно. А то с погодой, знаете ли, всегда проблемы. Например, в это время, триста лет назад, в Москве приключилась форменная зима. В один момент. Представляете? Бр-р-р! Идешь по городу, в одной рубахе, душа нараспашку, а тут тебе на голову начинает внезапно сыпать снег. Неприятно. Если по научному, то сие явление называется погодной аномалией. Но простому народу от этого не легче. Не так ли?

«Да говори, говори же, что тебе нужно! – мысленно возопил Олег. – Как ты меня достал, проклятый Карла…»

Иностранец словно подслушал мысли художника, потому что в следующее мгновенье его тон стал деловитым, а фразы – краткими и сухими, без лишних эмоций:

– Вы в шкаф смотрели?

– Не успел.

– Там стоит ящик с нужными для работы материалами.

– Понял.

– Вам скоро позвонят, никуда не выходите из номера. За вами пришлют машину. Только еще раз прошу вас, милейший Олег Ильич, – не натворите глупостей. Заказчик имеет в России большую власть. Надеюсь, вам не нужно объяснять, что это значит.

– Постараюсь не натворить, – буркнул Олег и с ненавистью бросил трубку на рычаги.

Позвонили спустя час после разговора с Карлом Францевичем. Официальный мужской голос сказал, что машина будет возле гостиницы через двадцать минут и что водитель поднимется в номер.

Водитель был предельно вежлив и предупредителен. Он с поразительной легкостью и непринужденностью донес достаточно тяжелый ящик с материалами (который Олег так и не удосужился распечатать) до машины, – это был «мерседес» с правительственными номерами – и вскоре они уже ехали по загородному шоссе.

Несмотря на все грозные указы и распоряжения, частных машин с запрещенными мигалками на улицах Москвы было хоть пруд пруди. Олег очень сомневался, что козырные холеные мужики в дорогих костюмах и расфуфыренные дамочки (раскрашенные как индейцы сиу), сидевшие за рулем импортных тачек с проблесковыми маячками, находятся на государевой службе.

Но он не мог не отдать должное высокому статусу транспортного средства, в котором его везли. «Мерседес» пронизывал скопища машин на улицах и перекрестках с такой легкостью и скоростью, будто был раскаленным прутом, воткнутым в блок мягкого сливочного масла.

Дача явно была государственной. Куда конкретно Олега привезли, он не знал (хотя примерно догадывался), а водитель словоохотливостью не отличался. Прежде, чем они доехали по огражденной территории до дачи (точнее – коттеджа) заказчика, им пришлось миновать два КПП. Последняя проверка – третья по счету – уже была на входе в здание.

Художник оказался в украшенном живыми цветами громадном холле с мраморным полом, фонтаном из резного камня, изразцовым камином и шикарной мягкой мебелью. Наверное, холл был совмещен с гостиной; так удобней для больших приемов.

Выпил лишку – и сразу на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Или чтобы очистить желудок от перегруза. А то пока найдешь нужное место при другой планировке дома, можешь по дороге все растерять. Позору потом не оберешься.

Ждать пришлось долго – где-то около часа. А может, Олегу просто показалось, что время не бежит, а каплет, как в клепсидре – водяных часах. Он был очень напряжен и вздрагивал от малейшего шороха.

Наконец раздались звуки мужских голосов, и по широкой лестнице со второго этажа в холл спустились двое мужчин весьма солидной и симпатичной наружности; один был в годах, а второй почти ровесник Олега. Молодой был и вовсе красавчиком, и художник сразу же его невзлюбил – неизвестно, почему.

Мало того, Олег узнал обоих. И внутренне еще сильнее зажался. Эти двое были настолько влиятельны, что могли его вмиг стереть в порошок, как мелкую букашку.

– А, вот и наш художник! – воскликнул старший. – Наслышаны, наслышаны… Ну, здравствуйте…

Он прикоснулся к руке Олегу каким-то быстрым, едва осязаемым, рукопожатием. Молодой приветствовал художника более сердечно, но его рука была какая-то вялая и потная. Олег незаметно вытер ладонь о штанину; ему вдруг стало неприятно.

– Не будем терять время, – сказал старший. – Георгий проводит вас в подготовленное для работы помещение. Это в здании, где находится оранжерея. Там очень светло и вам никто не будет мешать.

– Это хорошо, что светло, – смущаясь, сказал Олег. – Мне нужно несколько дней, чтобы подготовиться… краски там, холст, и все такое прочее…

– Ничего, ничего, я вас не тороплю. Где вы будете обедать – в нашей столовой или… – Тут хозяин дачи запнулся – Или на рабочем месте?

– Лучше на рабочем месте, – поторопился с ответом художник. – Чтобы не прерывать процесс, – соврал он, не мигнув глазом. – Это вредно для картины.

Ему не очень улыбалась перспектива в течение двух-трех недель мозолить глаза столь сиятельным персонам.

Он был уверен, что на него будут смотреть как на таракана в супе. А сходиться с домочадцами хозяина поближе, чтобы казаться душкой, Олегу не хотелось; он почему-то сразу, даже не видя их, проникся к ним неприязнью.

• Предыдущая
• 56/64
• Следующая