Невеста из USA - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 5
- Предыдущая
- 5/64
- Следующая
Об этом мало кто знает, но граждане исчезают почти каждый божий день. Я имею ввиду не только наш город, но и страну.
Все случается просто до примитивности и по одному сценарию: человек вышел, например, погулять – и исчез. Притом с концами. Никаких свидетелей происшествия, никаких следов, никаких мотивов. Тупик.
Создается впечатление, что человек вместе со своей одеждой просто распался на атомы. Притом в каком-нибудь укромном уголке, где никто не мог его видеть.
Короче говоря, мистика, и все тут.
Нам уже приходилось расследовать подобные происшествия. Конечно, несколько раз мы находили объект, но наши скромные успехи относились к той самой пресловутой статистической погрешности, о которой так любят рассуждать различные высоколобые умники. Это когда появляются исключения из правила.
Как ни удивительно, но такие ситуации случаются не только на бумаге.
Однако в большинстве случаев мы упирались в глухую стену. Бегаешь дни напролет (а нередко и ночи), вынюхиваешь, суетишься – и все бестолку. В конце концов ты начинаешь понимать, что клиент палит бабки зря, но как скажешь ему, что все его траты бессмысленны?
Человек живет надеждой, и самое паршивое занятие – отнимать у него этот последний приют, где ему тепло даже в самый лютый мороз, где его любят и ждут…
– У меня исчезла невеста, – заявил Костя. – Плесни еще чуток, – обратился он ко мне, указав на бутылку.
Я налил ему всего лишь полстакана. Так сказать, во избежание. Пьяный клиент – это как мина замедленного действия. Он сам не знает, что может сотворить в следующую минуту, тем более в возбужденном состоянии, когда эмоции перехлестывают через край.
Оприходовав очередную дозу, Рыжий как-то буднично продолжил:
– Вы должны ее найти.
Ответом ему было молчание.
Марк с заторможенным видом смотрел куда-то в сторону – словно не слышал, что сказал Костя, Плат задумчиво рисовал на листке бумажки отвратительных уродцев, а я просто сидел, тупо хлопая ресницами и глядя на Рыжего ничего не выражающими глазами.
– Какого хрена молчите!? – истерически взорвался (чего и следовало ждать) Крапивин. – Я люблю ее, понимаете, люблю! Она для меня как…
Рыжий не смог выразить словами свои чувства, лишь широко, с чувством, развел руками.
Понятно – как огромный чувал с баксами. Его я тоже любил бы без памяти. Ну есть у меня такая чисто человеческая слабость…
Но что касается чистой и большой любви к женскому полу, то сия болезнь до сих пор благополучно обходила меня стороной. Может, потому, что я был свидетелем страданий Плата, когда его разлюбезная супруга сначала наставила ему рога, а затем помахала на прощанье ручкой.
– Когда она пропала? – наконец нарушил обет молчания Плат.
Этот вопрос он задал с обреченным видом. Потому что в его мыслях в этот момент гремело барабанным боем одно единственное слово – опять!?
Мы всего лишь неделю назад слили подобный заказ в канализацию и теперь лечили мозоли, которые набили в бесплодных мотаниях по городу и его окрестностях. В общем, получилась артель «Напрасный труд».
Куш, конечно, мы сорвали неплохой, но он не мог вылечить наше больное профессиональное самолюбие.
– Два дня назад, – ответил Рыжий.
– В милицию обращался?
– Я что, похож на дурака!?
– Нет. – Плат смотрел на него с сочувствием. – Но у ментов побольше сил и возможностей для такого расследования. Мы всего лишь частная шарашка, не более того. Это ежели как на духу, по-дружески.
– Не надо нам ля-ля. Я о вас много наслышан. В городе вы – лучшие. Факт. Иначе здесь ноги моей бы не было. По крайней мере, по делу, – поспешил добавить Рыжий – чтобы сгладить впечатление от последней фразы.
Мы не обиделись. Это раньше советские граждане ходили друг к другу в гости по поводу и без, по приглашению и без оного – просто для нормального человеческого общения.
Нынче в этом гребаном капитализме все забились в свои шикарно обставленные норки с евроремонтом и дверями сейфового типа и по вечерам на улицу даже носа не кажут. Теперь исповедуется пещерный принцип «мой дом – моя крепость».
Доходит до смешного: люди годами живут на одной лестничной площадке, но даже имен своих соседей не знают. Дожились, добрались наконец в светлое капиталистическое будущее… мать его!…
– Не знаю, что тебе сказать… – тянул свою волынку Плат; похоже, его душа сопротивлялась новой напасти в виде очередной дырки от бублика со страшной силой.
Я понимал Серегу: хуже нет работать на близких, друзей или хороших знакомых. В этом случае ты как бы принимаешь на себя дополнительные обязательства, что, по идее, предполагает стопроцентный успех в расследовании.
Увы, это отнюдь не так. Потому хирурги, даже самые гениальные, обычно избегают оперировать своих родных. Чересчур большая ответственность способна сыграть со спецом дурную шутку, что может привести к трагическому исходу.
– Если вопрос упирается в деньги… – С этими словами Рыжий достал из внутреннего кармана пиджака две пачки сотенных «зеленью» и бросил их на стол. – Это задаток – двадцать «штук». Он ваш при любом исходе поисков. Если найдете мою невесту, получите столько же. Все ваши расходы тоже за мой счет… – Теперь он полез в другой карман, откуда выудил еще одну пачку. – Здесь сто тысяч рублей. Хватит на первое время?
Сорок тысяч «гринов»! Ладно, пусть двадцать. Это если нас снова ждет фиаско. Плюс сто тысяч наших деревянных на кабак. А на что еще можно потратить такую сумму за несколько дней?
Да за такие бабки я готов пахать как вол!
Я бросил взгляд на Маркузика. Он буквально пожирал глазами лежащие на столе пачки с деньгами.
Жлобяра… Куда он их девает? Меня всегда этот вопрос занимал.
Плат всю свою получку тратил на строительство дачи (его маман на старости лет захотела жить в тесном единении с природой), я заработанные бабки пропивал и прогуливал, а Марк даже своих многочисленных «возлюбленных» поил дешевым сухим вином (правда, с красивыми этикетками) и кормил овощами; обычно он ради экономии средств представлялся абстинентом и вегетарианцем, чем сильно интриговал слабый пол (женщины, как оказалось, просто обожают нестандартных мужчин).
Плат глядел на деньги задумчиво, грустно и даже где-то обречено. Так смотрит на человека пес, которого заманили в клетку при помощи приманки. Он понимает, что его обманули, но вернись все назад, он снова с жадностью подбирал бы с тропинки, ведущей в западню, жареную печень, у которой такой восхитительный вкус и аромат.
Я понял, что Плат уже принял решение. (Что касается Маркузика, так тот при виде этих двух пачек американской «капусты» готов был залаять и вставь в стойку). И обрадовался, правда, с некоторым опасением.
Конечно, Рыжий когда-то считался моим корешем, но это было так давно, что почти неправда. Поэтому меня совершенно не будут мучить угрызения совести, если с расследованием у нас выйдет пшик. А что так оно и будет, я был почти уверен.
– Хватит, – ответил Плат; и тут же поторопился добавить: – На первое время. Однако должен тебе сказать, что за этот задаток мы будем работать только неделю. Извини, Константин, но мы стоим гораздо дороже.
Ни фига себе аппетит у Сереги прорезался! Вот это заявочка… Ай да Плат. Умно, ничего не скажешь. Серега сразу забросил удочку с наживкой на крупную рыбу.
Если Костя и впрямь заинтересован в возвращении своей единственной и неповторимой невесты, то он заплатит хоть миллион; а бабла у него, судя по всему, куры не клюют.
Но ежели он сейчас устраивает спектакль – для отмазки перед настоящим расследованием с привлечением правоохранительных органов, то тогда начнет спорить, торговаться, и в конце концов свалит с обиженным видом, сказав на прощанье: «А я думал, мы друзья…»
Дело в том, что наши крутые (и не только; вообще почти все мужики) очень не любят, когда их жены, а тем более, невесты, наставляют им рога. И случается, что в гневе они отправляют своих подруг резвиться на серых равнинах, откуда нет возврата.
- Предыдущая
- 5/64
- Следующая
