Звёздный Меч - Вольнов Сергей - Страница 64

• Предыдущая
• 64/82
• Следующая

…однако Ночь Освобождения была ещё впереди, и вечером Номи даже не представить не могла, что с нею случится вскорости. Тенью скользя за Солом в толпе веселящихся гордунов, она изнывала от острейшего желания. Вдобавок его подстёгивали нервно выхватываемые из эфира музыкальные фрагменты; почему-то все до единого оказывались они либо песнями о любви, либо инструменталками, в мелодиях и ритмах которых всё было ясно и без слов.

Сол окажется прав, насчёт активной сублимации. Но стоило рейсу завершиться, и энергия, доселе затрачиваемая непосредственно на выживание организма в окружающей среде с уровнем враждебности, приближённом к Полному Банкротству, потребовала нового выхода. Точнее, старого. Старого, как мир…

Нейтрализовав поползновение очередного челма, обалдевшего от неё, Девушка настроилась на сетевой пойнт субкарго, и запеленговала Боя в одном из залов уровня 7Б. Здесь – не танцевали. Здесь обкуривались какой-то травой, и повисшая под потолком громадная голопроекция чьей-то наркотической галлюцинации вызвала у Номи приступ головокружения. Это фантасмагорище даже нельзя было назвать оргией, потому что тел, слившихся в общем соитии, не просматривалось.

Под потолком образовалось благоухающее и одновременно смердящее всеми ароматами и амбрэ спален всех известных Сети рас сплошное Тело, состоящее из тысяч вагин, пенисов, ног, лап, жвал, щупалец, рук, грудей, спин, сосков, крылышек, хвостов, ягодиц, пупков, анусов, губ, ушей, бёдер и так далее… и трахало это Тело само себя во все щели и впуклости всеми членами и выпуклостями сразу, издавая при этом сонмище звуков, от протяжных мужских стонов и диких женских вскриков до истомного бормотания и чавкающего пришлёпывания. Зрелище этого вселенского ИньЯня могло бы показаться тошнотворно-отвратным, но благодаря своей поистине эпической масштабности неожиданно выглядело произведением искусства, а не патологическим бредом сексуального маньяка.

Точнее, мириада сексуальных маньяков разом.

Сол, вызывающе выпадая из общего контекста происходящего, в древней позе кочевника на привале сидел спиной к воплощённой грёзе мастурбаторо/к/в всех времён и народов, и что-то писал. Архаичной молекулярной самопиской в ещё более архаичном блокнотике, положенном на колено. Во рту субкарго ПаПы дымилась сигарета, но не с травкой, а обычная синтодоловая, из валяющейся, на ковре рядышком, пачки со вторым (после Вырубца) по значению национальным героем Стэпа – «Малюком Борченко, Побратимом Выра». И кроме этой бело-красной пачки больше никого и ничего в радиусе метров трёх от Сола не было. То ли товарки утомились его уламывать и объявили непривычно (для них) целомудренному Бою бойкот, то ли всех обкуренных особ женского пола, обретающихся в этом бардаке, живое существо мужского пола не привлекало. «А, может, он сам их всех разогнал, создав пустую зону неприкосновенности?..», – с замиранием сердца подумала Номи.

Девушка долго смотрела на Боя, пытаясь определить смысл щемящего, болезненного ощущения, что возникло у неё в груди. Определила наконец, и показался он ей невероятно, вселенски Одиноким…

Окружающие его живые существа просто не существуют, он в своей собственной, лЮбой и милой ему пустоте, и он один, один, всегда один, пускай хоть сотни баб роем вьются… Они ведь – всего лишь неизбежные, как явление природы, мухи… Он напомнил Номи какого-то бородатого (поразительно, но факт – почти все эти великие древние носили бороды!) гения древности, с картинки, как-то случайно воспринятой ею во время сетевого поиска необходимых справок. У того великого был аналогичный отрешённый вид. Только вместо сигареты трубка. «Такими, вероятно, и обязаны быть всяческие философы, композиторы, поэты, писатели, художники, программисты, – подумала тогда она, – отстранёнными от мира. Даже вопреки собственной воле. Чтобы обозреть, необходимо подняться… Ведь целостное, по-настоящему большое и высокое, видится лишь со стороны. Ползая мухой, по загаженному тобой и такими же как ты, боку мира, видишь только то, что валяется непосредственно под ногами… И никогда не поднимаешь голову вверх, посмотреть в лучисто сверкающие глаза Вселенной.»

Номи робко подсеменила, неслышно присела в позу лотоса рядышком и принялась ждать, готовая просидеть тут хоть до апокалипсиса. Заглянуть в блокнот и не пыталась… Сердечко так и норовило выскочить из груди. В голове колыхался жаркий плотный туман, состоящий из обрывков песен, текстов, мыслей, образов… «Я больше так не могу, – выделилась одна из мыслей, – как только я собираюсь отдаться мужчине, он или гнусным мудаком оказывается, или…» Другая выделившаяся мысль: «…не увидела ли я снова того, кого желаю видеть, а вовсе не того, кто ЕСТЬ? не обман ли зрения у меня, вновь?..»

– Я чую тебя, – вдруг сказал Бой, и Девушка едва расслышала его слова сквозь стоны и вопли шизанутого ИньЯня и стенания обкурившихся гостей Экипажа «ПП», отражавшиеся вторящим эхом. Субкарго захлопнул блокнот, сунул его в нагрудный карман широкой клетчато-цветастой ньютехасской рубахи и повернулся лицом к Номи.

Она ничего не ответила, потому что он ничего не спросил. Сол пристально посмотрел ей в глаза, и сказал, не отводя взгляда:

– Как друг подружке говоря… Ты не такая как они, и не такая как я. Я бы хотел поцеловать тебя, но это будет ошибкой. Ты растаешь, как радуга…

И слова эти его окажутся воистину пророческими. Как потом выяснится. Но – потом. Утром, когда они проснутся.

А время той Ночи словно секс – тик-так, тик-так, – уже шло вперёд. В это мгновение, с этих слов Сола, кончился вечер и родился Ночной Мир На Двоих.

Коему суждено умереть, когда наступит неизбежное «а поутру они проснулись, и…».

Но Двое об этом ещё и не догадывались.

– Врёшь т-ты… всё… – заплетающимся языком сказала Девушка, не выпившая за весь вечер ни единой капли. – Я т-такая же… похотливая тварь… если т-ты меня сейчас не т-трахнешь, я не смогу сдерживаться… я начну кричать…

Но вместо того, чтобы закричать, она рассмеялась. Вибрирующе, волнующе, призывно… «Когда ты смеёшься, Но-оми, – признался Сол позднее, в антракте между первым и вторым действиями, – у меня сердчишко млеет. Ты и не подозреваешь, что способна сотворить с мужчиной при помощи одного лишь смеха… Твой смех обволакивает и пленяет, сулит неземное блаженство и уносит на крыльях мечты. Смейся, смейся, смейся, родная…» Она засмеялась, и в подарок получила второй акт, оказавшийся самым нежным и ласковым. Первый был сокрушительно яростным, нетерпеливым, жадным, спонтанным, и пронзённая насквозь долгожданным наслаждением, Номи практически не распробовала вкус. Вкус она распробовала во втором акте, и по-сути, начала становиться Женщиной именно во время него. Но воистину ею стала лишь во время третьего, самого интимно-сближающего, когда Сол начал обучать её маленьким и большим секретам, без техничного овладения которыми не может обойтись никто и никогда, если желает с обоюдным удовольствием делать то, что дозволено законом двум взрослым в одной постели.

«Спасибо, Солли!.. это действительно того стоило… я так боялась разочароваться в живом сексе!..», – смеялась и плакала от счастья Уже Женщина по имени Номи. Надо ли говорить, каким мощнейшим сексуальным стимулятором оказались эти её слова?!!

А в начале самом, засмеявшись, чтобы не закричать, она протянула руку и ухватила Боя за шею сзади, как не раз делала во снах и несколько раз наяву – после триумфального возвращения Корабельного Спецназа с поверхности освобождённого Кингсленда. Вот именно так она притянула Мальчика к себе для того, ПЕРВОГО поцелуя. После которого они оба почувствовали: просто так нам не разминуться! Но всё ещё не могли преодолеть наяву барьеры, во сне преодолеваемые без труда. Приблизив его лицо к своему теперь, она не поцеловала Боя, а жарко выдохнула и сказала ему, постепенно повышая тон от посаженного, хрипловато-осипшего до крепнущего, категорично-требовательного:

– You tell me-e-e no-ow… You need me-e?.. I need you-u, Bo-oy… I love you!.. You fuck me! Now!!![2]

• Предыдущая
• 64/82
• Следующая