Стратагемы. Искусство побеждать любовью и сексом. - Ельцин Михаил Сергеевич - Страница 27

«Хороший вопрос!» — захлопала в ладоши Даки и погладила его по голове.

«Бытие несовершенно, иначе в нём не было бы страданий» — лаконично ответил ученик Ларуны.

«Тысячи простых людей в Тибете доказали возможность достижения Нирваны и стали буддами, пройдя практически путем Гаутамы Шакья Муни!» — подвела итог спору Ларуна.

«Разбегайтесь!» — рявкнул пёс львиным голосом, так что все исчезли без всяких возражений.

«Итак! — ларуна плавными шагами приблизилась к Астому, — разминка закончена. Пойдём со мной вглубь этой пещеры! А ты, Лев — обратилась она к псу — сиди и у входа и никого не пускай!»

В глубине было прохладно и темно. Летучие мыши висели на карнизах пещеры, смотря свои сны вверх ногами.

Ларуна обняла Астома и нежно его поцеловала.

Астом ответил её тем же и в нахлынувшем чувстве стал забывать себя.

Их обнаженные тела, казалось, не могли существовать друг без друга, но Даки предупредила его порыв:

«Сейчас мы не будем сливаться в одно, мой милый! — шепнула ему на ухо. — Сейчас ты должен быть в нормальном обычном сознании — тебе предстоит перейти Рубикон».

«Рубикон, так Рубикон!» — подумал Астом, с трудом отпуская от себя её тело и целуя её глаза.

«Войдём ещё глубже! — сказала Даки, взяв его под руку и направляясь в темноту. — Ступай нормально, как будто ты идёшь по тёмной комнате, в которой всё знаешь. Не бойся, летяги тебя не тронут. Они меня знают. Через несколько шагов начнётся небольшой спуск!» — предупредила она.

Одна из висящих тварей всё же слетела со своего места и с громким писком ринулась к выходу. Остальные продолжали смотреть свои сны.

Спуск становился всё круче.

Темнота была абсолютной, но не тишина.

Было слышно, как где-то журчит вода.

Девушка вела своего подопечного молча, ориентируясь на этот звук, лишь кое-где коротко предупреждая его перед поворотом.

С момента входа в пещеру прошло уже минут двадцать.

Но так как они шли неторопливым шагом, то трудно было пересчитать это расстояние в метрах.

Лёгкий сквознячок тронул лица идущих.

«Скоро река! — тихо сказала ларуна, — она впадает в озеро. Его называют О-Зеро — нулевое место перед входом в новый отчёт времени. О-Зеро сбрасывается в пустоту, но это не пропасть. Там пропасть невозможно. Ты выйдешь из пустоты на другую Землю, которая находится внутри старой литосферы Земли. Там есть и своё небо, и своё солнце, и своя жизнь».

Астом вздрогнул. Предчувствие подсказывало ему, что изменения в его жизни будут бесповоротными.

«Ты правильно предполагаешь, — сказала ларуна. — Это и есть твой Рубикон, который ты должен перейти без оглядки, без страха, без сомнения. Твоя жизнь будет продолжаться в совершенно новых условиях, к которым мы тебя готовили. Не растеряй наших надежд».

«Мы… — подумал, было пришелец, но ларуна перебила его мысль.

„Не мы. Ты. Меня с тобой не будет. Я останусь в твоём сердце, любимый мой. Понимаю, для тебя это самый трудный шаг. Но ты должен шагнуть в эту реку. Иди! Благодарю тебя за всё!“ — и ларуна отпустила руку Астома.

Подземная река шумела у самых его ног. Астом чувствовал, что Даки ещё не ушла. Она ждала его решительного шага.

Сердце тоскливо сжалось у человека, но второй источник сознания строго вернул его к реальности:

„Привязанность к любимой — снова замкнёт твой Круг. Нет смысла оборачиваться в нём снова!“, — услышал он в своих слуховых улитках.

И Астом решительно шагнул в холодную подземную реку.

Через несколько секунд он уже плыл в своё завтра.

Если только там существует это завтра.

Но это существование уже не входит в старую картину.

Для того, чтобы его увидеть, нужна новая картина.

Подземная река несла человека в неведомое.

Течение было довольно быстрое.

Это было понятно по эху, которое отражалось от скал, в толще которых река пробила себе ложе.

На это, возможно, потребовались целые эры.

А это значило, что вход в неведомое существовал очень давно, если не всегда.

Зацепиться за „берег“ не было никакой возможности, даже если бы это захотелось.

„Да и к чему цепляться за старое?“ — подумал тот, кого несло течением.

Вода была очень холодной, и у плывущего стало сводить ноги.

Но их не успело свести до конца.

Неожиданно течение стало более плавным и пловца вынесло в О-зеро.

Некоторое время его крутило в водоворотах, образованных контактом стремительной реки с озером, но пловец понял, что надо двигаться, и, наугад, ринулся к едва слышимой кромке воды, которая звучала в гроте по иному.

Это были последние взмахи его рук в этом течении времени.

Пловца развернуло головой вперед, и он стал падать.

В падении его переворачивало, подбрасывало, скручивало, сгибало, растягивало, сжимало, било, выворачивало и снова разворачивало в неизвестных координатах.

В какой-то момент отвесное падение изогнулось и перешло в скольжение.

Где-то впереди забрезжил свет.

Точка света расширялась, и повеяло теплом.

Тепловое излучение перешло в багровый, а потом в красный цвет.

Красный цвет сменился розовым, потом оранжевым, жёлтым, и, увеличиваясь в диаметре, пройдя все цвета радуги, приблизился к фиолетовому.

Фиолетовое светило уже было различимо как сфера, которая была живым Существом, и, переходя в ультрафиолет, приглашало:

„Иди ко мне, сын мой, сольёмся воедино!“

Бог знает, в какие диапазоны его несло, но ясно было одно, — воды вокруг него уже не было.

Воды отошли. Куда они подевались, — было неясно.

Но это было неважно. Важнее было то, что его принимало. Или кто.

В какой-то миг выплывающий почувствовал, что, пройдя все известные частоты, он попал в последнюю часть электромагнитного диапазона — в плотную частоту вращения электронов вокруг атома.

Это была Материя.

Яркий свет взорвался в его новых раскрывшихся глазах, и он заорал от боли в глазах.

Материя нежно взяла его на руки и прижала к груди.

„Любимый мой! Здравствуй!“

Жгучие, соленые капли упали на его голову, и, появившийся на свет, снова закричал.

„Кричи! Кричи громче! Наполняй свои легкие свежим воздухом!“ — радостно сказала Материя. — Смотрите! Вот сын божий на Свет появился!»

«Матерь Божия! — удивились бомжи, сидевшие в подвале. — А говорили, что не получится!»

«Что значит, не получится?! — сказала бомжи ха, принимавшая роды. — Непорочное зачатие известно с древности. Только тайна его была утрачена навсегда».

«Неужели это Второе Пришествие Иисуса Христа?» — задал вопрос в никуда старый интеллигент, крестясь слева направо.

«Это всё конструкции твоего философского ума — заметил его сосед, протягивая руку к сумке с пустыми бутылками. — Дважды одного не бывает, как дважды не войдешь в одну и ту же реку. Пойду-ка я сдам бутылки, фургон уже должен быть на месте».

Малыша обмыли под краном возвратной воды из теплосистемы, вытерли тряпками, какие попались под руку, а пуповину с плацентой сунули в полиэтиленовый мешок.

Он затих, приложившись к груди, и женщины сдернули старую простынь, которой прикрывали роженицу от нескромных глаз.

«Долго ли сглазить, нехотя!» — сказала старуха, сворачивая простынь.

Теперь вся компания «БИЧей» — бывших интеллигентных человеков могла лицезреть младенца с матерью.

«Пойду-ка я по этому случаю нарву цветов с клумбы!» — сказала молчавшая до сих пор женщина.

«А не сцапают?!» — предупредила её другая.

Малыш оторвался от груди, повернул головку и пролепетал:

«Цветы увядают, когда мы хотим сохранить их…»

После этого его рот снова занялся исполнением его основной функции — приёму пищи.

Бутылки зазвенели из выпавших рук того, кто собирался сдать их. Он споткнулся о порог и чуть не упал.