Нейромантик - Гибсон Уильям - Страница 33
- Предыдущая
- 33/72
- Следующая
Они стояли на широкой улице, казавшейся дном глубокого ущелья или каньона, причем магазины и здания по ее краям плавно уходили вверх, образуя склоны по обе ее стороны. Свет бил сверху сквозь массу зелени, ниспадающей с балконов и специальных стоек, смонтированных повсюду над головой. И солнце...
Слишком яркое, ослепительное сияние, заливающее все вокруг, исходило из тщательно воспроизведенной голубизны небосклона французской Ривьеры. Кейс знал, что солнечный свет нагнетается сюда посредством системы зеркал Ладо-Эчисона, смонтированной на прочной двухмиллиметровой арматуре по всей длине Веретена, при этом эффект неба вокруг источника света непрерывно генерируется на основе библиотеки видеозаписей, и что если небо выключить, то можно будет увидеть, через осветительную арматуру, изгибы озер, крыши казино и другие улицы – но тело Кейса все эти здравые мысли воспринимать отказывалось.
– Господи, – сказал он, – мне все это нравится еще меньше, чем СКА.
– Привыкнешь. Я целый месяц работала здесь телохранителем у одного игорного воротилы.
– Мне хочется скорее куда-нибудь под крышу, прилечь.
– Лады, ключи от номера у меня уже в кармане. Что случилось с тобой, приятель, там, на буксире? Тебе приплюснули мозги?
Кейс покачал головой.
– Еще не знаю. Погоди с этим.
– Хорошо. Возьмем такси, или как тут у них называется то, на чем ездят.
Молли взяла Кейса за руку и перевела его на другую сторону рю Жюль Верн, к витринам с последними образцами французских мехов.
– Невероятно, – сказал Кейс, снова задирая голову.
– Еще бы, – отозвалась Молли, решив, что он имеет в виду меха, – их выращивают на коллагеновой основе, но из ДНК норки. А что?
– Все это просто большая труба, и они гоняют по ней вещи взад и вперед, – объяснила Молли. – Туристов, дельцов, все-все. И есть сеть, тщательно улавливающая деньги, которую не убирают ни на минуту, чтобы быть уверенным, что, когда люди проваливаются обратно в колодезь, их деньги остаются здесь.
Армитаж забронировал для них номер в отеле "Интерконтиненталь", в стеклянном крутобоком утесе, уходящем отвесно в холодную туманную дымку и звуки уличной суматохи. Кейс стоял на балконе их номера и смотрел, как троица подростков французской наружности катается над широким ручьем на простеньких ручных глайдерах – прямоугольниках пластика природных оттенков. Один из ребят повернул, причалил к берегу, и Кейс смог разглядеть его блестящие вьющиеся каштановые волосы, загорелую фигуру, белые зубы, обнаженные в широкой улыбке. Воздух пах только проточной водой и цветами.
– Да, – сказал он, – большие деньги.
Молли рядом с ним прислонилась к балконным перилам, сложив руки на груди.
– Да. Когда-то и мы собирались перебраться сюда или в какое– нибудь подобное место в Европе.
– Кто мы?
– Никто, – ответила она, неопределенно пожимая плечами. – Ты сказал, что желаешь примять постель. Поспать. Я тоже не против.
– Да, – сказал Кейс, с силой растирая щеки ладонями. – Да, то еще местечко.
Узкая полоса системы Ладо-Эчисона уже тлела в близкой имитации заката на Бермудах, дополнительно маскируясь изображениями облаков.
– Да, – повторил Кейс, – поспать.
Но заснуть ему никак не удавалось. Когда же сон пришел, то принес с собой видения, подобные отредактированным воспоминаниям. Кейс периодически просыпался, Молли лежала рядом с ним, он слышал звуки плещущейся воды, в открытую балконную дверь плыли голоса улицы, из жилых зданий с противоположного склона доносился женский смех. Смерть Диана стояла перед ним, как несчастливая карта, хотя он не уставал повторять себе, что это был не Диан. И что всего этого в действительности вообще не было. Когда-то кто-то сказал ему, что средний объем крови в человеческом теле примерно равен объему двенадцатибаночной упаковки пива.
Каждый раз, когда ему виделся образ головы Диана, разлетающейся на куски и забрызгивающей кровью стены офиса, Кейс ощущал присутствие другой мысли, чего-то темного, скрытого, выскальзывающего у него из рук и ныряющего в тину, как угорь.
Линда.
Диан. Кровь на стенах офиса импортно-экспортной компании.
Линда. Запах горелой плоти в тени под куполом неба Тибы. Молли держит в руке упаковку от имбиря, пластик выпачкан в крови. Ее убил Диан.
Зимнее Безмолвие. Кейс представил себе, как маленький софтовый микромодуль нашептывает что-то человеческим останкам по имени Корто, слова текут подобно реке, и примитивная личностная структура по имени Армитаж мало-помалу наделяется сознанием в темноте больничной палаты... Аналог Диана сказал, что работает с данными, используя особенности существующей ситуации.
Но что, если Диан, подлинный Диан, распорядился убить Линду по приказу Зимнего Безмолвия? Кейс начал нащупывать в темноте сигареты и зажигалку Молли. Нет причины подозревать Диана, говорил он себе, закуривая сигарету. Нет причины.
Зимнее Безмолвие способен встроить нечто вроде личности в имеющуюся человеческую оболочку. Насколько хрупка будет эта формация? После третьей затяжки Кейс ткнул сигарету в пепельницу, вделанную в спинку кровати, отвернулся от Молли и попытался уснуть.
Сон, воспоминания разматывались перед ним с монотонностью неотредактированной симстим-пленки. В свое пятнадцатое лето он провел месяц в отеле, деля ложе с девушкой по имени Марлин. Лифт в отеле частенько не работал. Из серого кухонного автомата, покрытого пластиком под фарфор, стоило лишь включить свет, стремглав разбегались тараканы. Он спал с Марлин на полосатом матрасе без простыней.
Кейс не заметил, как на раме их окна, с которой вовсю облуплялась краска, стала строить свой бумажный серый домик первая оса. Вскоре там уже висел шар размером с кулак, из которого с гудением, как маленькие вертолеты, вылетали насекомые, чтобы поживиться в полных гнили мусорных бачках на улице внизу.
В них обоих было уже по дюжине банок пива, когда оса ужалила Марлин.
– Убей гадов, – крикнула Марлин – она ничего не соображала от злости и спертой духоты комнаты. – Сожги их.
Совершенно пьяный, Кейс заковылял в темную кладовку, где лежал "Дракон" Ролло. Ролло был предыдущим и, как подозревал Кейс, столь же случайным приятелем Марлин – здоровенный мотоциклист из Фриско, с высветленным перекисью вихром, сверкающим в иссиня-черных лохмах. "Дракон" был огнеметом Ролло, штукой, похожей на толстый, расширяющийся на конце фонарь. Кейс проверил батареи, потряс "Дракон", чтобы убедиться, что в нем еще осталось топливо, и вернулся к открытому окну. Гнездо тревожно гудело.
Летний воздух Мурашовника был мертвым, неподвижным. Осы вылетели из гнезда и начали кружиться возле головы Кейса. Кейс нажал кнопку электрического запальника, сосчитал до трех и дернул курок. Топливо, сжатое до 100 psi, вырвалось наружу через раскаленное добела кольцо. Пятиметровый язык пламени опалил гнездо, сорвал его с рамы. Внизу на улице кто-то весело заорал.
– Черт! – выругалась за его спиной Марлин. Она смотрела на то, что он делает, слегка покачиваясь. – Придурок! Ты не сжег их. Ты просто сшиб их на землю. Они сейчас вернутся обратно и убьют нас!
Ее голос скребком прошелся по его нервам, он представил ее объятой пламенем, осветленные волосы шипят и становятся зелеными.
Оказавшись на улице с "Драконом" в руке, Кейс подбежал к почерневшему гнезду. От удара оно развалилось на две части. Опаленные осы дрыгались и с легким стуком выпадали на асфальт.
И тогда он увидел, что содержала в себе эта серая бумажная оболочка.
Ужас. Спиральная родильная фабрика, ступенчатые террасы запечатанных ячеек, слепые челюсти нерожденных бессмысленно шевелятся, в любой момент представлены все стадии развития от яйца к личинке, почти осе, осе. В его мозгу неожиданно возник образ, представляющий это сооружение в виде дискового пулемета, отвратительного в своем совершенстве. Чужеродного. Кейс дернул курок, забыв нажать на запальник, и шипящая струя топлива окатила копошение жизни у его ног.
- Предыдущая
- 33/72
- Следующая
