Идору - Гибсон Уильям - Страница 47

• Предыдущая
• 47/60
• Следующая

– Но Сона…

– Пошли! – повторила Сона. – Зуб даю, это тоже часть того дерьма, в которое ты вляпалась.

– Мамочки, – выдохнула Сона, не сводя глаз с собора. – Да кто же такое написал?

– Это такой город в Италии, когда-то он был отдельным государством. Банки всякие и кредиты, это они здесь изобрели. А это, – Кья указала рукой, – собор Святого Марка. Можно переключиться на модуль, где показано, что тут делается на Пасху, когда Папа выносит все эти кости и прочее, оправленные в золото куски святых угодников.

– Святых? – Сона Роса истово перекрестилась. – Вроде как у нас, в Мексике. А это тот самый город, где вода подходит к самым дверям и улицы не улицы, а каналы, вода?

– Я думаю, очень многое из этого теперь вообще под водой, – вздохнула Кья.

– А почему тут темно?

– Это я так устроила. – Кья обшаривала глазами все затененные уголки площади. – А эта Крепость, Сона, что же она все-таки такое?

– Они говорят, что все началось с общего килл-файла. Ты знаешь, что такое килл-файл?

– Нет.

– Очень древнее понятие. Способ уклоняться от нежелательной входящей корреспонденции. Килл-файл не пропускал эту корреспонденцию, она для тебя все равно что вообще не существовала. Это было давно, когда сеть была совсем еще молодая.

Кья знала, что, когда родилась ее мать, сети вообще не было или там почти не было, хотя, как любили говорить школьные учителя, такое даже трудно себе представить.

– А как могла эта штука стать городом? И почему там все так стиснуто?

– Кто-то загорелся идеей вывернуть килл-файл наизнанку. Ну ты понимаешь, это не то, как в действительности все было, а как это рассказывают: что люди, основавшие Хак-Нам, разозлились, потому что сперва в сети было очень свободно, можно было делать все, что ни захочешь, а потом пришли компании и правительства со своими соображениями, что тебе можно делать, а чего нельзя. Тогда эти люди, они нашли способ высвободить хоть что-то. Маленькую территорию, кусочек, клочок. Они сделали что-то вроде килл-файла на все, что им не нравилось, а сделавши, они вывернули его наизнанку. – Сона подкрепляла свой рассказ чем-то вроде магических пассов. – И они протолкнули его до предела, до другой стороны…

– Другой стороны чего?

– Так это же не то, как они это сделали, а как это рассказывают. Я не знаю, как там все делалось, а рассказывается это вот так. И они ушли туда, чтобы спрятаться от законов. Чтобы жить совсем без законов, как раньше, когда сеть была совсем молодая.

– Но почему они придали своему городу такой странный вид?

– А вот это я знаю, – сказала Сона. – Женщина, помогавшая мне строить мою страну, она мне все рассказала. Раньше, когда Гонконг не был еще китайским, рядом с аэропортом было такое место, Цзюлун, а когда-то совсем-совсем давно сделали какую-то ошибку, и это место, очень маленькое, но людей там жило много, оно принадлежало Китаю, а в результате вроде как вообще никому не принадлежало. Поэтому и законов не было. Беззаконное место. И туда стекалось все больше и больше людей, и они строили вверх, все выше и выше. Никаких правил, никаких законов, только огромное здание и живущие в нем люди. Полиция туда и носа не совала. Наркотики, проституция, азартные игры. Но тут же и нормальная человеческая жизнь. Мастерские, рестораны. Город. Без законов.

– И он все еще там?

– Нет. – Кья на мгновение подумала, что Сона Роса сейчас вздохнет. – Его снесли прямо перед тем, как отдать весь Гонконг китайцам. Снесли, залили бетоном и устроили парк. А эти люди, которые сделали эту дырку в сети, они собрали всю информацию. Историю, планы, снимки, рисунки. И отстроили город наново.

– Зачем?

– Спроси их самих. По-моему, они все тронутые. – Теперь взгляд Соны тоже блуждал по пустынной Пьяцце. – Зябко мне здесь как-то.

Кья хотела было поднять солнце, но в этот момент Сона указала куда-то направо.

– Кто это?

От каменной аркады, где располагались мелкие ресторанчики, к ним шагал Мьюзик-мастер – или кто-то очень на него похожий, фигура в темном распахнутом пальто с подкладкой цвета полированного свинца.

– У меня есть виртуальный персонаж примерно такого вида, – сказала Кья, – но он, по идее, появляется, когда я выхожу на какой-нибудь мост. А в прошлый раз он и вообще куда-то подевался.

– Ты говорила, что видела кого-то, так это он?

– Нет, – качнула головой Кья.

Сона рывком выросла и ощетинилась жестким, колючим сиянием, окуталась смерчем радужной мошкары.

В дальней части площади пошел снег, быстро засыпавший брусчатку; темная фигура неуклонно приближалась, оставляя за собой четкую строчку следов.

Сона стала еще выше, ее сияние дрожало нарастающей угрозой, над рваными полотнищами возникло и стало разрастаться грозовое облако мерцающей тьмы, раздался звук, словно в поле электронной мухобойки попал особо сочный жук, совсем рядом мелькнули огромные крылья колумбийских кондоров, Сониных стражей, рожденных в информационном раю. Мелькнули и пропали. Сона выплюнула поток испанских проклятий, настолько цветистых, что автопереводчик ошеломленно заглох.

Мьюзик-мастер был уже совсем близко, все фасады за его спиной скрылись в кружении снега.

В руке Соны возник нож, тот же самый, но теперь он был размером с электропилу, иззубренный хребет жил мелкой напряженной дрожью. Золотые драконы с рукоятки вились вокруг смуглого, тесно сжатого кулака, гонялись за своими огненными хвостами сквозь миниатюрные облака китайских орнаментов.

– А вот теперь мы на тебя посмотрим, – зловеще процедила Сона.

Кья увидела, как пелена снега, поглотившая ее Венецию, резко съежилась и стала отступать, следуя цепочке следов, а на лице Мьюзик-мастера проступили черты Рэи Тоэи.

– Пожалуйста, – сказала идору.

Арли ждала Лэйни у лифта, на пятом, самом нижнем из парковочных уровней гостиницы; она успела уже переодеться в знакомую ему робу. Несмотря на распухшую, заклеенную пластырем губу, джинсы и короткая нейлоновая куртка придавали ей вид на зависть бодрый и компетентный.

– На тебя страшно смотреть, – сказала Арли.

Потолок здесь был низкий, обитый для уменьшения шума чем-то грязно-желтым, вроде войлока. Призрачный свет протянутых по потолку кусков биолюминесцентного провода, густая, сладковатая вонь бензинового выхлопа. Ряды за рядами мелких японских автомобильчиков, чистеньких, как посуда у хорошей хозяйки, влажно поблескивающих, как яркие обсосанные леденцы.

– Похоже, Ямадзаки считает это очень срочным, – сказал Лэйни.

– Да, – кивнула Арли. – Нужно сделать все прямо сейчас. Мы не знаем, сколько потребуется времени, чтобы обеспечить второй заход.

– Нужно так нужно. Сделаем.

– Тебе, с твоим таким видом, вообще не стоило бы ходить.

То ли в подтверждение, то ли в опровержение ее слов Лэйни пошел, заметно покачиваясь, вперед.

– Блэкуэлл отвез его в «Империал». Прочесывательная команда ничего не обнаружила. Нам сюда.

Они шли вдоль ровного строя хирургически чистых облицовочных решеток и бамперов. Зеленый мини-вэн стоял носом к стене, с настежь распахнутыми дверями; небольшой пятачок вокруг него был обнесен оранжевым пластиковым барьером и заставлен аппаратурными модулями. Шаннон, рыжий техник, возился с каким-то черно-красным кубом.

– Эспрессница. – Шаннон засунул руку внутрь кожуха и что-то там нашаривал. – Прокладка полетела.

– Садись, герой, сюда. – Арли указала на переднее пассажирское сиденье. – Оно откидывается.

– А вот этого лучше не надо, – сказал Лэйни, забираясь в машину. – Потом ты меня не разбудишь.

За спиной девушки появился Ямадзаки.

– Лэйни-сан, вы войдете в те же данные по «Ло/Рез», что и прежде, но теперь у вас будет параллельно доступ к базе данных по деятельности фэн-клубов. Глубина. Дополнительное измерение. Оно обеспечит необходимую вам степень персонализации. Параллакс, так это называется?

• Предыдущая
• 47/60
• Следующая