Выбери любимый жанр

Пять зеленых лун (сборник) - Родари Джанни - Страница 33


Изменить размер шрифта:

33

— Разве яйцо невкусное? — Миссис Кливити внимательно смотрела на меня.

— Нет, нет! — Я попыталась проглотить нацепленный па вилку кусочек. — Миссис Кливити…

— Да? — Голос у нее был тусклый, слова тяжело скатывались с языка.

— Почему вы спросили меня насчет темницы?

— Темницы? — Она медленно замигала. — Я спрашивала тебя насчет темницы?

— Кто-то спрашивал… мне показалось… — забормотала я, снова робея.

— Это приснилось. — Миссис Кливити положила вилку и нож на свою тарелку. — Это тебе только приснилось.

Я не была уверена, стоит ли идти к миссис Кливити вечером: в тот вечер должен был вернуться ее муж. Но миссис Кливити встретила меня приветливо.

— Не знаю, когда оп приедет, — сказала она. — Возможно, только утром. Если он вернется рано, ты сможешь уйти ночевать домой, а свои десять центов все равно получишь.

— О нет, — возразила я, твердо помня наставления ма. — Я не могу взять деньги, если не буду здесь ночевать.

— В подарок, — пояснила миссис Кливити.

Мы продолжали сидеть друг против друга до тех пор, пока молчание между нами не стало невыносимым.

— Раньше, — сказала я, хватаясь за волшебное слово, которым мы побуждали ма к рассказам, — раньше, когда вы были маленькой…

— Когда я была маленькой… — Миссис Кливити машинально потирала колени. — Другое Когда. Другое Где.

— В прежние времена, — настаивала я, — тогда все было по-другому?

— Да.

Я уселась поудобнее, узнав тон, свойственный воспоминаниям.

— Когда вы молоды, вы совершаете всякие безумства. — Она тяжело навалилась на стол. — Делаете то, чего не должны делать. Когда вы молоды, вы идете на риск. — Я вздрогнула, когда она вдруг перегнулась через стол и схватила меня за руки. — Но я ведь молода! Три года — не вечность… Я молода!

Я высвободила одну руку и пыталась оторвать ее стальные пальцы от другой.

— О! — Она отпустила меня. — Прости. Я не хотела сделать тебе больно.

Она села на место и поправила спутанную кудель волос.

— Послушай, — заговорила она, и ее голос зазвенел серебром. — Под всей этой… под этим грузом прежняя я… Мне казалось, я смогу привыкнуть ко всему, разве могла я подумать, что они всунут меня в такое… — Она дернула обвисшее платье. — Не в платье! — вскричала она. — Платье можно снять. Но вот это… — Ее пальцы впились в рыхлое плечо с такой силой, что плоть выдавилась бугорками между ними. — Вот это… Если бы я знала что-нибудь о настройке, — продолжала она, — может статься, мне и удалось бы их отыскать. Быть может, я смогла бы их вызвать. Быть может…

Плечи у нее поникли, веки тяжело опустились на потухшие глаза.

— Все это кажется тебе бессмыслицей, — медленно произнесла она прежним хриплым голосом. — Тебе я показалась бы старой даже Там. Тогда нам представлялось, что это лучший способ провести отпуск да еще и помочь в исследованиях. Но мы очутились в ловушке.

Она начала считать по пальцам, бормоча про себя:

— Три года Там, но здесь… трижды восемь… — Она чертила по столу толстым указательным пальцем, низко наклоняясь к старой, вытертой клеенке.

— Миссис Кливити! — В наступившей тишине мой голос испугал самое меня, но я почувствовала то возбуждение, какое иногда охватывает вас, когда игра вдруг становится реальностью. — Миссис Кливити, если вы потеряли что-нибудь, быть может, я могу поискать вместо вас.

— Прошлый раз ты не нашла, — сказала она.

— Чего не нашла?

Она тяжело поднялась со стула.

— Давай поищем снова. Всюду. Они наверняка смогут найти дом.

— Но что же мы ищем? — спросила я, принимаясь за осмотр плиты.

— Узнаешь, когда увидишь, — ответила она.

Мы искали по всему дому. Сколько тут было замечательных вещей! Одеяла, целые, совсем новехонькие, даже одно запасное, которое им вовсе не было нужно. И полотенца, и махровые мочалки в тон к ним. И тарелки без трещин, все одинаковые. И стеклянная посуда — настоящая посуда, а не банки. И книги. И деньги. Хрустящие, новенькие бумажки в коробке в нижнем ящике комода, в коробке под стопкой запасных наволочек. И платья, много-много платьев. Все они, правда, велики для любой из нас, но мой опытный глаз уже видел, как переделать то или другое, чтобы все мы могли одеться как богачи.

Я вздохнула, когда мы наконец сели, устало глядя друг на друга. Подумать только — имея так много всего, искать еще что-то! Время было позднее, пора ложиться спать, а у нас после всех стараний были только грязные руки да боль в спине.

Прежде чем надеть пижаму, я выбежала во двор, в душевую, боязливо сполоснула руки под холодным душем и, возвращаясь в дом, все время трясла ими, чтобы они просохли. Ну вот, мы перевернули квартиру вверх дном, но нигде не нашли того, что искала миссис Кливити.

В спальне я начала шарить под кроватью в поисках пижамы, и мне снова пришлось лечь ничком, чтобы найти свой пакет. В суматохе мы засунули его между двумя картонками. Я проползла подальше под кровать и попыталась отодвинуть картонки, чтобы вытащить пакет. Он разорвался, из него выпала пижама, я зажала ее в сгибе локтя и начала выползать обратно.

И вдруг весь мир взорвался, превратившись в яркий свет; он трепетал, пульсировал, плескал сиянием в мои пораженные глаза, пока я не догадалась зажмуриться и не увидела под сомкнутыми веками яркие пятна.

Потом я сделала над собой усилие и вновь открыла глаза, но тут же отвернулась и смотрела только краешком глаза, пока не привыкла к блеску.

Между картонками виднелось отверстие, словно окошко, но маленькое-маленькое, и оно открывалось в страну чудес, о которых рассказать невозможно. Краски, для которых нет названия. Чувства, рядом с которыми лунный свет в ветреную ночь кажется пригоршней пыли. Я почувствовала, как слезы, обжигая глаза, заструились по щекам — не знаю, от блеска или от восторга. Я смигнула их и все смотрела, смотрела…

Там, в этом блеске, виднелись какие-то фигурки. Они высовывались в окошко, манили к себе и звали — серебристыми сигналами и серебристыми звуками.

«Миссис Кливити! — подумала я. — Что-то блестящее!»

Я бросила еще один долгий взгляд на сияющие фигурки и на деревья, которые были точно музыка по краям дороги, и на траву, которая была точно вечерняя песня нашей травы под ветром, — последний, последний взгляд — и начала выбираться наружу.

Я с трудом встала, крепко держа в руках пижаму.

— Миссис Кливити!

Она сидела у стола, грузная, как груда кирпича, и ее расплывшееся лицо под спутанными волосами было очень печальным.

— Да, детка.

Она едва слышала себя самое.

— Там что-то блестящее… — сказала я.

Ее тяжелая голова медленно приподнялась, незрячее лицо повернулось ко мне.

— Что такое, детка?

Я почувствовала, что пальцы у меня впились в пижаму, жилы на шее напряглись, а под ложечкой словно что-то сжалось.

— Что-то блестящее! — Мне казалось, что я кричу. Она не шелохнулась. Я схватила ее за руку и чуть не вытащила из кресла. — Что-то блестящее!

— Анна. — Она выпрямилась. — Не будь жестокосердой.

Я схватила край покрывала и быстро откинула его. Свет вырвался оттуда веером, словно вода из шланга на газоне.

Тогда закричала она. Обеими руками она закрыла свое тяжелое лицо и закричала:

— Леолиенн! Это здесь! Скорее, скорее!

— Мистера Кливити нет, — напомнила я. — Он еще не вернулся.

— Я не могу без него! Леолиенн!

— Оставьте записку! — крикнула я. — Когда вы будете там, вы сможете сделать, чтобы они вернулись, а я покажу ему где!

Мое возбуждение перешагнуло границы игры, и все становилось более реальным, чем сама реальность.

Потом быстрее, чем от нее можно было ожидать, она схватила карандаш и бумагу и принялась торопливо писать на углу стола, пока я держала край покрывала. Но я упала на колени, потом растянулась ничком и снова заползла под кровать. Я насыщала взгляд блеском и красотой и видела позади них ясность и порядок и незапятнанную чистоту. Крошечный пейзаж был похож на сцену, приготовленную для волшебной сказки, — такой маленький-маленький, такой прелестный…

33
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело