Машина и Винтики - Геллер Михаил - Страница 11

Стандартный упрек плановой экономике формулируется экономистами и с экономической точки зрения логичен: народное хозяйство система настолько сложная, что невозможно предусмотреть все ее связи, учесть все ее параметры, предвидеть все результаты. Экономисты справедливо отмечают очевидный факт непрерывного усложнения экономических связей в эпоху научно-технической революции второй половины двадцатого века. Это заметил даже Ленин, обнаруживший через несколько месяцев после революции, что кухарка не сможет одновременно готовить обеды и управлять государством, как он предвидел в августе 1917 г. Советский экономист Игорь Бирман в книге, написанной в эмиграции, указывает: неразрешимо сложно оказалось "выявление экономических целей страны"; невероятно тяжелым "выбор наилучших вариантов на разных уровнях хозяйствования".6

Критиковать советскую систему планирования приятно, ибо легко: низкий уровень жизни в социалистических странах ныне общепризнан. Такая критика по аналогии упускает главное: планирование советского типа не является техникой прогнозирования экономического развития, это могучее средство обработки человеческого сознания.

Создатели и хранители советской тотальной планификации никогда не скрывали функций "социалистического планирования". Наши планы, указывала в 1930 г. Малая советская энциклопедия – "планы продвижения к социализму". Полвека спустя задача остается прежней: "Государственные планы были и остаются огромной организующей и мобилизующей силой…"7

Планирование, власть над временем, соблазняли в эпоху энтузиазма и надежд на скорое прибытие к Цели, давать точные, научно обоснованные даты достижения конечной станции – коммунизма. Утверждение первого пятилетнего плана позволило теоретику-марксисту объявить, что ровно через 15 лет, в 1944 году, "наше поколение сможет увидеть социализм".8 В 1961 г. Хрущев торжественно, в докладе на Семнадцатом съезде, объявил, что коммунизм будет построен ровно через 20 лет – в 1982 году. Юрий Андропов, избранный генеральным секретарем ЦК в тот самый момент, когда очередное пророчество не сбылось, счел необходимым предупредить о задержке, о том, что "страна находится в начале… длительного исторического этапа".9 Но он сохранил за собой полное право определить момент достижения Цели, регулировать движение, власть над временем.

Власть над временем превращает "движение вперед", прогресс – планирование прогресса в этическую категорию. Первый народный комиссар просвещения Луначарский, узнав, что во время захвата власти в Москве в октябре 1917 года были разрушены кремлевские соборы (позднее выяснилось, что это был лишь слух), подал в отставку. Ленин убедил Луначарского взять отставку назад словами: "Как вы можете придавать такое значение тому или другому старому зданию, как бы оно ни было хорошо, когда дело идет об открытии дверей перед таким общественным строем, который способен создать красоту, безмерно превосходящую все, о чем могли только мечтать в прошлом".10

План, единица движения в будущее, становится этической категорией, объясняющей и оправдывающей поведение строителей нового мира. Положительный герой эпохи первой пятилетки категоричен: "Мораль? У меня нет времени, чтобы задуматься над этим словом. Я занят. Я строю социализм. Но, если бы мне пришлось выбирать между моралью и штанами, я бы выбрал штаны. Наша мораль – это мораль сотворения мира".11 Руководитель эпохи зрелого сталинизма объясняет своей супруге: "Мы бежим наперегонки с капиталистическим миром. Сперва надо построить дом, а потом уже вешать картинки". В ответ на упреки в жестоком отношении к людям, к рабочим, он заявляет: "Вот ты говорила о том, что у меня крайности. У того, кто работает на материальный базис, крайностей быть не может. Потому что материя первична".12 Таким образом движение вперед по плану становилось и философской категорией.

Планификация была, конечно, и категорией политической. Логичность идеи планирования, убедительность аргументе в пользу планового развития подтверждались в начале 30-х годов катастрофой мирового экономического кризиса, вызванного, как легко доказывали советские идеологи, капиталистической стихией. В ленинском словаре "стихия" -неуправляемое движение – всегда было словом с отрицательным значением. Партия всегда настаивала на необходимости борьбы со "стихией". Планирование – стало великолепным свидетельством неограниченных возможностей борьбы со злом. "Социализм, – убеждал пропагандист плана в 1934 г. – по своим возможностям более производителен, чем капитализм. Он базируется на плане, а не на анархии рынка. Через три-четыре года или, вернее, через пятнадцать-двадцать лет мы сможем обеспечить для всего населения более высокий уровень жизни, нежели его имеет сейчас рядовой буржуа Америки".13

Среди многообразных функций планирования значительную роль играло стремление к экономической интеграции страны, отвергая, пренебрегая особенностями национальных районов. В 1921 г. организуется Госплан (государственная общеплановая комиссия), поручивший И. Г. Александрову разработать концепцию рационального развития производительных сил. "Наша концепция создания автономных областей, – писал в обоснование плана автор. – базируется на совершенно новом принципе целесообразного разделения государства на основе рационально-экономической, а не на основе пережитков утерянных суверенных прав".14 Эта же концепция лежала в основе Совета экономической взаимопомощи, образованного в начале 1949 г. Интеграция экономических планов стран Восточной Европы, в которых коммунисты пришли к власти, должна была, по мысли Сталина, создать могучий блок, способный присоединить к себе – мирным или военным путем – Западную Европу. Как выразился Сталин – деятельность СЭВ "будет иметь большее значение, чем Коминтерн".15

Политика интеграции стран СЭВ, который значительно расширился после 1949 г., продолжается в 80-е годы. Образование единого монолитного блока, действующего по единому плану, остается неизменной целью.

Планификация – и это одна из главных ее задач – позволяет контролировать все стороны человеческой деятельности, формировать поведение человека. Через несколько лет после революции Виктор Шкловский заметил: искусство должно двигаться естественно, как сердце в груди, а его регулируют как движение поездов. Сплошная Планификация открыла возможности регулирования не только искусства, но всей жизни советских граждан.

План становится законом. Планируется все и план – всюду. Есть – это кажется совершенно естественным – пятилетний, годовой, ежемесячный план экономической деятельности: каждое предприятие, каждое учреждение имеет такой план. Планы получают также учебные заведения (планы успеваемости класса, школы, района, области, республики), больницы, рестораны, кафе, столовые, пожарные команды, милиция, научно-исследовательские институты.

Коллективизация советского крестьянства в 1929-32 гг., т. – е. объединение крестьян в колхозы, велась одновременно с "ликвидацией кулачества как класса".16 Казалось бы простая задача – ликвидация кулачества – осложнялась отсутствием юридического определения понятия "кулак". Планирование геноцида позволило бдительно контролировать "ликвидацию", регулировать ее темпы. Политбюро, например, определило в постановлении от 20 февраля 1930г., что в Средней Азии численность "кулацких и байских семей", подлежащих высылке, "не должна превышать 2-3% "крестьянского населения". В марте 1930 г. ЦК партии отмечал, что "в некоторых районах процент "раскулаченных" доходит до 15…"17 Милиция выполняет план ареста нарушителей закона, следователи – план признания преступников и т. п. Педагоги в школе не имеют возможности ставить ученикам низкие отметки, ибо это "снижает процент выполнения плана успеваемости". В советской печати появилось сообщение о пожарниках небольшого города, поджигавших здания, чтобы потом их гасить и выполнять план,

Советский опыт с успехом использовался и в других социалистических странах. Синолог Симон Лейс сообщает, что Мао, готовя "большую чистку" 50-х годов, заранее запланировал нормы расстрелов: 0,6% арестованных в деревне, 0,8 – в городе. С. Лейс ошибается, полагая, что только Мао действовал обдуманно и расчетливо, а Сталин "примитивно, по-варварски, хаотично".18 Сталин всегда заранее планировал свои действия. И, например, накануне "большого террора", определил норму "ненадежной" части населения в 5%. Несмотря на все достижения Мао Цзе-дуна в деле строительства "зрелого социализма", он, как и другие вожди в других странах "лагеря", шли по стопам Ленина и Сталина.