Виктория – королева Английская - Холт Виктория - Страница 39

• Предыдущая
• 39/82
• Следующая

Однажды утром он читал газеты за завтраком – привычка (которую он сохранил при герцогине) с тех пор, как жил с Джули, – как вдруг воскликнул: «О Боже!» – и сильно побледнел.

– В чем дело? – спросила герцогиня, откладывая в сторону письмо, которое читала.

– Здесь говорится, что в предстоящем году умрут два члена королевской семьи.

– Ну что ж, мне говорили, что здоровье короля ухудшается, и когда я последний раз видела Георга, мне показалось, что он долго не протянет.

– Смерть наносит удары в неожиданных местах, – сказал герцог загробным голосом.

– Но они оба кажутся мне не жильцами на этом свете.

– Я согласен. Это такая блестящая возможность, дорогая. У меня от нее дух захватывает.

– Ты попадешь на трон только после трех смертей, – напомнила ему герцогиня.

– И тогда наступит очередь Александрины.

– Драгоценной! – пробормотала герцогиня.

– Я знаю. Но еще не время. Было бы ужасно, если бы она вступила на престол слишком рано. Я должен больше заботится о своем здоровье. Я обязательно должен дожить по крайней мере до ее… восемнадцатилетия. До этого она будет слишком молодая…

Герцогиня удовлетворенно кивнула головой. Она сама намерена защищать свою Александрину. И уверена, что сможет это сделать не хуже отца.

– Да, – говорил между тем Эдуард, – я должен позаботиться о себе. Ты знаешь о моей склонности к простудам.

– Хорошо знаю, – сказала герцогиня. – И ты должен быть осторожен. Ты будешь нужен нашему ребенку.

– Нам надо жить проще. Я должен погасить свои долги. Жизнь здесь дороговата, да и торговцы слишком близко. Я всегда хорошо чувствовал себя на море, и девочке морской воздух будет полезен.

– Это верно, – согласилась герцогиня.

– Куда ты предлагаешь поехать? Но не в Брайтон. Я уверен, что регент возражал бы, если бы мы были там.

– Нет… не в Брайтон. Это нам не по карману. Надо найти какое-нибудь маленькое место… подальше от высокой моды… и кредиторов.

Несколько дней они обсуждали этот вопрос и наконец остановились на Сидмуте.

Парикмахер герцога нанес краску ему на волосы и бакенбарды.

Эта была их тайна.

«Я выгляжу как молодой человек, – подумал герцог, – и пока я выгляжу молодо, я останусь молодым».

Он радовался тому, что жил не так, как некоторые из его братьев. Вел умеренный образ жизни, никогда не связывался с женщинами, был верен Джули, а сейчас своей герцогине. Он умел контролировать свои чувства, и вот теперь, когда ему пришлось расстаться с Джули, редко вспоминал о ней, сохраняя преданность жене и дочери. Герцог полюбил своих пасынка и падчерицу. Он намеревался прожить до глубокой старости, а когда будет уходить, то передаст трон, который к тому времени будет принадлежать ему, дочери, приученной к мысли о том, что ее судьба – стать великой королевой.

Накануне Рождества они отправятся в Девон; со свойственной ему точностью он уже разработал планы и решил, где они остановятся на ночь в ходе своего путешествия. Герцогиня будет сама нести Александрину: та слишком драгоценна, чтобы доверить ее нянькам.

«Свежий воздух! – думал он. – Что может быть лучше? Александрину нужно научить ценить его».

Они покидали Клэрмонт как можно незаметнее, потому что герцог не хотел, чтобы его кредиторы знали, куда он уехал. Это не означало, что он не намерен им платить, но они должны научиться быть терпеливыми.

Путешествие предстояло долгое и трудное, и погода сохранялась ужасно холодная. Однако герцог наметил для себя осмотр некоторых мест в пути, и какой бы плохой ни была погода, он не собирался отступать от своих планов. В результате одной из таких увеселительных прогулок Эдуард простудился. Герцогиня разозлилась на него. Она хотела знать, что он скажет, если Александрина заразится от него?

– Ну, что такое простуда? – спросил герцог, пожав плечами.

– Я не хочу, чтобы моя дочь подхватила ее, – мрачно заявила герцогиня и не позволила ему приближаться к драгоценному младенцу.

Эдуард посмеялся над ней и сказал, что это ненадолго. Он – самый крепкий член семьи и всегда был самым здоровым. Свежий воздух вскоре вылечит его простуду. Он всей душой верит в силу свежего воздуха, а самое лучшее – это морские ветры. О, они поступили мудро, поехав в Сидмут.

Но по мере того как шли дни, а герцог не мог избавиться от своей простуды, тревога герцогини росла.

Она обсудила состояние здоровья герцога со своим конюшим, Джоном Конроем, человеком, к которому они питала большое доверие. Тот был армейским капитаном, однако решил, что сможет сделать более волнующую и выгодную карьеру в семье герцога, и, кажется, не ошибся, так как стал любимцем герцогини, что было необходимым условием сохранения благорасположения герцога. Хотя Конрой совершенно не походил на герцога, они относились к людям одного типа, и многие замечали это сходство между ними.

Конрой считал, что герцог должен перестать делать вид, что у него всего лишь сильная простуда, от которой можно избавиться с помощью доз свежего воздуха, лечь в постель и позвать своих врачей.

– Я его уговорю, – твердо сказала герцогиня, но еще до того, как она успела это сделать, Эдвард настолько обессилел и потерял способность контролировать свое дыхание, что сам отправился в постель. К вечеру у него началась лихорадка, и когда прибыли врачи, они поставили диагноз: застой в легких.

Герцогиня встревожилась и сделала то, что делала всегда в трудную минуту – направила срочное послание Леопольду. Тот вскоре приехал со своим врачом, Стокмаром, которому очень доверял и который был не только его врачом, но и другом.

Было уже слишком поздно что-либо делать, так как Эдуард явно умирал. Он должен срочно выразить свою последнюю волю, сказал Леопольд, и доктор Стокмар подтвердил это.

Герцог вяло согласился, и завещание было составлено и подписано им.

Он лежал почти бездыханный на подушках. Волосы у корней на голове и борода побелели, потому что он слишком ослаб, чтобы выдержать манипуляции парикмахера. За несколько недель он превратился в старика. Стоя у постели, герцогиня, сама усталая и измученная, так как пять дней и ночей непрерывно ухаживала за ним, спрашивала себя, как это скажется на Александрине.

Она оставила ребенка на попечение нянек, опасаясь, что может принести какую-нибудь заразу из комнаты больного. Фрейлейн Лезен просто цены нет. Ни одна английская нянька не могла добиться абсолютного доверия герцогини. Маленькая Александрина находится в надежных руках до тех пор, пока ее мать не сможет вернуться к ней и отдать ей все свое внимание.

Сидя у постели мужа, она думала о своих родственниках во главе со злым регентом, который не любит ее и не поддается обаянию Александрины. Что с ними будет, если они останутся одни в своей борьбе? Но одно они не смогут отнять у нее. Если Аделаида и Уильям окажутся не в состоянии родить ребенка, тогда ее драгоценная дочь должна стать королевой Англии.

Ничто не может этого изменить! Именно с этой триумфальной мыслью она смотрела на человека в постели, который еще так недавно был здоровым и сильным.

Он умирал. Она это знала. И он тоже знал.

– Виктория, – прошептал он, и она склонилась над ним.

– Ты останешься одна.

– У меня есть друзья, Леопольд… мой дорогой брат Леопольд.

– Слушайся его советов. Он станет отцом ребенка. Она кивнула.

– Пророчество… Кто бы мог подумать, что я буду одним из них? Я должен был бы…

Она покачала головой.

– Пожалуйста, не разговаривай. Ты расстраиваешь себя. Ты поправишься, я знаю, – солгала она.

Но он знал, что не поправится. Пророчество гласило, что два члена королевской семьи умрут, и ему суждено стать одним из них. Но есть и другое пророчество. Великая королева. Их дочь. Теперь, когда его больше не будет рядом, чтобы напоминать об этом, герцогиня никогда не должна забывать предсказания.

– Я никогда не забуду, – сказала она ему. – Ее благополучие станет моей главной заботой. Я сама вырастила ее… и не доверю никому другому.

• Предыдущая
• 39/82
• Следующая