Три сердца, три льва - Андерсон Пол Уильям - Страница 28

• Предыдущая
• 28/40
• Следующая

Карау одним глотком опорожнил кубок. Хольгер выпил свой. Вполне правдоподобный рассказ. Для этого мира, конечно. Но, может быть, это все ложь. Хотя сарацин производит впечатление искреннего человека. К тому же это смуглое сухое лицо кажется Хольгеру почему-то очень знакомым. Где-то, когда-то он знал Карау, но вопрос остается вопросом: кто он — друг или враг? От прямого ответа он уходит, и, значит, допытываться не стоит. То, что он отзывается о человеке, которого ищет, лестно, ничего не доказывает: рыцарский кодекс обязывает отдавать должное даже самым злейшим врагам.

— Я не хотел бы казаться назойливым, — учтиво произнес Карау, — но меня не может не томить любопытство: а что заставило тебя пуститься в путь по этим неспокойным землям? Твой Граустарк — где он?

— Немного южнее, — пробормотал Хольгер. — Я … я дал обет. Дева-лебедь любезно согласилась помочь мне его исполнить.

Карау согласно кивнул. Вряд ли он поверил Хольгеру, но расспрашивать больше не стал, а весело улыбнулся и предложил:

— Может быть, мы споем для веселья? Тебе, конечно, известно много баллад и песен, которые усладят слух скитальца, привыкший лишь к свисту ветра и вою волков.

— Давай попробуем, — обрадовался Хольгер перемене темы.

Они запели и, не оставляя кубков, горланили несколько часов подряд. Вечер кончился тем, что они, ревя на весь дом что-то из датского фольклора и поддерживая друг друга, с трудом одолели лестницу, крепко обнялись и разошлись по комнатам, горячо пожелав друг другу спокойной ночи.

На следующий день Хольгер проснулся с сильной головной болью. Был уже почти полдень. Алианора благоразумно молчала. Оставив лошадей под присмотром Хуги на постоялом дворе, они направились к дому Мартинуса. Хозяин проводил их подозрительным взглядом. Вероятно, у него был богатый опыт общения с постояльцами, имеющими пышное генеалогическое древо, но тощие кошельки.

Волшебник встретил их широкой улыбкой.

— О, я вижу, не раз, не раз ты вчера заглянул на дно кубка, мой юный друг, — засмеялся он и укоризненно покачал головой. — Что ж, весьма кстати у меня имеется эффективнейшее и очень дешевое снадобье, изгоняющее малярию, заражение крови; меланхолию, мозоли, ревматические боли, конъюнктивит, проказу и похмелье. Вот этот кубок. До дна, до дна… Чуть-чуть горчит… Ну что?

Мартинусовская панацея в самом деле оказалась волшебной. На таком снадобье Хольгер на Земле мог бы нажить целое состояние.

— Я не смог установить твою личность, сэр Хольгер, — печально сказал волшебник. — Все демоны, к которым я обращался, оставляли мой вопрос без ответа. Это может означать только одно: ты действительно помещен в центр событий. Враг, однако, не мог предусмотреть всего. Я связался с духом воздуха, вызвал на консультацию Ариэля и с их помощью сумел определить место, где захоронен меч Кортана. Это не так далеко отсюда, но путешествие туда не обещает быть удовольствием. Хольгер вскинул голову.

— Где?

Мартинус взглянул на Алианору.

— Ты знаешь о церкви святого Гриммина-на-Горе?

Она кивнула.

— Меч там. — Он погладил лысину. — Я от всего сердца, от всего сердца не советую тебе ехать туда, мой юный друг.

— Что это за место? — спросил Хольгер.

— Заброшенная церковь в горах. К северу отсюда. Несколько столетий назад ее возвели миссионеры ради обращения в христианскую веру тамошних варваров. Но она простояла недолго. Варвары перебили причт, а церковь превратили в руины. Говорят, их вождь осквернил святой алтарь человеческим жертвоприношением, поэтому церковь утратила святость и стала логовом злых духов. Теперь даже сами варвары боятся приблизиться к ней.

— Мда… — Хольгер поежился. Мартинус не шутил.

Зачем он вообще морочит себе голову? Ради возвращения домой? А что, собственно, так влечет его туда? Друзья, воспоминания, знакомые местечки… Но, положа руку на сердце, там нет ничего, о чем бы он по-настоящему тосковал. Там война и голод, продажность и бездуховность. Кроме того, вполне возможно, что, вернувшись, он очутится в том же месте и в той же минуте, из которых был вырван. То есть — на пляже под огнем гитлеровцев. И кто знает, не суждено ли ему сложить там голову?

К дьяволу! Тот мир чужд ему. Его место здесь, в этом мире, а тот — только ссылка, место изгнания. Здесь, со всех точек зрения, ему и лучше и проще…

Правда, здесь тоже — опасности и ловушки, И тоже нет никакой гарантии в том, что он останется жив.

Солнечный луч, пробив пыльное стекло, упал на волосы Алианоры и заставил их жарко вспыхнуть. Никогда и нигде не встречал он подобной девушки. Может, послать к черту все эти хитросплетения и удалиться с ней куда-нибудь… Неужели он не сумеет обеспечить ей сытую и спокойную жизнь? Чем не судьба — быть царем лесного народа? Или он не сможет выкроить себе удельное владение в этих ничейных землях? Или не устроится, если возникнет тяга к цивилизованной жизни, где-нибудь в центре Империи?..

Пожалуй. А дальше? Ведь Хаос поднимается на войну. Фарисеи стремятся продвинуть тьму во все земные пределы.

Увы, у него нет выбора. В такие времена у каждого честного человека нет выбора. Ему придется пройти этот путь до конца, найти меч и вручить его владельцу — или сражаться этим мечом самому, если выяснится, что владелец — он. А уж после того, если это «после» когда-нибудь наступит, решать, как все-таки вернуться домой.

Он тряхнул волосами.

— Я еду!

— Мы едем, — поправила Алианора.

— Как угодно, — тихо произнес Мартинус. — Я буду молиться за вас. Да поможет тебе Бог, рыцарь, ибо ради всех нас ты идешь туда. — Он вытер увлажнившиеся глаза, высморкался и сделал попытку улыбнуться. — Ну, хорошо. А теперь поговорим о счете. Перед таким небезопасным, путешествием ты, конечно, имеешь желание отрегулировать все такого рода дела.

За него ответила Алианора.

— У нас сейчас нет денег, — решительно сказала она. — Но я обещаю, что твой счет будет оплачен.

— Вот как? — опечалился Мартинус. — Я предпочел бы, чтобы у вас были деньги. Видите ли, видите ли, мое заведение не предоставляет кредита…

— Твоя реклама говорит о том, что ты умеешь набивать кошельки, — заметил Хольгер.

— Реклама, всего лишь реклама. Маленький яркий штришок для целостности композиции.

— Мой дорогой! — улыбнулась Алианора и взяла волшебника за руку. — Как ты можешь досаждать разговором о деньгах человеку, который призван спасти весь мир? Твоя помощь зачтется на небесах. Твое имя будет прославлено в песнях.

— Но этим не расплатишься с моими кредиторами, — попробовал воспротивиться Мартинус. Алианора погладила его по плечу.

— Разве сокровища на небе не стоят всех сокровищ земных?

— Э-э-э… В Священном писании есть слова, которые звучат примерно так же, но…

— Ах, дорогой друг! Благодарю тебя! Я знала, что ты все поймешь и согласишься. Благодарю тебя!

— Но… э-э-э… нельзя ли все же…

— Нет, нет, ни слова больше! Мы ни за что не согласимся принять от тебя помощь большую, чем та, которой ты уже одарил нас. До свидания, благородный человек! — Алианора чмокнула старика в щеку и, прежде чем Хольгер успел что-либо сообразить, вытолкала его за дверь.

«О женщины!» — только и подумал датчанин.

Возвратившись на постоялый двор, они увидели вышагивающего возле крыльца Карау. Увидев их, он поспешил навстречу.

— Ваш слуга-карлик проговорился, что вы собираетесь в путь? — осведомился он.

— Да, — ответил Хольгер и, заметив косой взгляд хозяина, добавил: — Быть может.

Карау погладил бороду длинными, украшенными перстнями пальцами.

— Не будет ли с моей стороны дерзостью задать вам вопрос: в какую сторону вы направляетесь?

— На север.

— В земли варваров? Несомненно, вас там ждут приключения, о которых будут сложены саги. Если, разумеется, хоть один их свидетель вернется домой.

— Я уже говорил тебе, рыцарь, что дал обет.

• Предыдущая
• 28/40
• Следующая