Мистерии Евразии - Дугин Александр Гельевич - Страница 18

Естественно, “Америка”-“Мо-Уру” имеет прямое отношение к мифу об Атлантиде, палеоконтиненте, о котором говорили Солон, Платон, а вслед за ними и многие другие. Атлантида — это западный сакральный континент, где процветала духовная цивилизация, но который погиб в результате великого катаклизма и наводнения. Гибель континента чаще всего описывается как событие поэтапное: после потопления основной материковой части, расположенной к западу от Евразии и Африки, некоторое время сохранялись отдельные острова в Северной Атлантике, где сосредоточились последние племена атлантов, хранителей древней традиции. Таким остатком Атлантиды, по мнению Вирта, и являлась земля Мо-Уру, в свою очередь затопленная уже значительно позже, спустя несколько тысячелетий после основного катаклизма. Однако континент Америка, судя по всему, являлся не самим западным континентом сакральной географии (Атлантидой), а его “продолжением” на Запад. Иными словами, Америка была “За-Атлантидой”, землей, расположенной “по ту сторону Запада”. Возможно, это сакрально символическое местонахождение Америки объясняет и тревожную таинственность с ней связанную в контексте сакральной географии традиционных цивилизаций Евразии.

Согласно этой сакральной географии, на Западе расположена “зеленая страна”, “страна мертвых”, некий полуматериальный мир, напоминающий Хадес или Шеол. Это — страна сумерек и заката, откуда нет выхода для простых смертных, и куда может ступать только посвященный. Считается, что и название Гренландии (дословно “зеленая страна”) относится к тому же символическому комплексу. “Зеленая страна” это не Атлантида (и даже не Мо-Уру!). Это нечто находящееся от нее еще дальше к западу, “мир смерти”, “царство теней”. И этот потусторонний аспект американского континента удивительным образом обнаруживается в такой, на первый взгляд, банальной вещи, как долларовый знак. Рене Генон заметил однажды, что символ на американских банкнотах — это графическое упрощение сакральной печати, встречающейся на древних монетах средиземноморского ареала.

В первоисточнике две вертикальные черты были изображениями двух “столпов Геркулеса”, стоящих, согласно преданию, на крайнем Западе за гибралтарским проливом. Петля же на этом знаке ранее являлась девизом с символической надписью “nec plus ultra”, то есть дословно “дальше некуда”. Оба этих символа обозначали границу, западный предел человеческой сакральной географии, за которым расположены уже “нечеловеческие миры”. И этот “пограничный” символ, указующий на то, что западнее Гибралтара двигаться нельзя, парадоксальным образом стал финансовой эмблемой Америки, страны, лежащей “за границей”, именно там, “куда нельзя”, там, куда надпись на прототипе доллара категорически запрещает отправляться. И в этом проявляется “потустороннее” символическое качество Америки, обнаруживающей теневые, запретные сакрально-географические аспекты человеческой цивилизации.[36]

В такой перспективе новое открытие Колумбом американского континента несет в себе довольно зловещий смысл, так как оно означает появление на горизонте истории “затонувшей Атлантиды”, и даже не самой Атлантиды, а ее “тени”, ее негативного продолжения на символический Запад, в “мир мертвых”. И довольно характерно в этом смысле временное совпадение этого “нового открытия” с началом резкого упадка европейской (да и общеевразийской) цивилизации, стремительно начавшей терять свои духовные, религиозные, качественные и сакральные принципы как раз в этот период.

На культурно-философском уровне именно Америка становится отныне местом идеальной проекции чисто профанических, атеистических или полуатеистических утопий. И модели общества, основанного на сугубо человеческом рацио, начиная с Т.Мора все чаще и чаще переносятся на этот континент. Здесь снова на выбор тех или иных географических пространств влияет не только неизведанность этих земель, предназначенных для реализации Утопии, но архетипы “страны мертвых”, “где царит вечный покой и порядок”, образы “зеленой страны” Запада.

Можно уподобить исторический цикл Америки поднимающейся из глубины вод “Новой Атлантиде”, но не подлинной и воскресшей,[37] а химерической, поддельной, призрачной, лишь по видимости выдающей себя за возвращение “золотого века”, а на деле источающей тлетворный запах континента-могилы.

Однажды известный метафизик и традиционалист Гейдар Джемаль указал на такую интересную особенность географического местонахождения американского континента: для американцев каждое утро солнце встает со стороны Европы (т. е. со стороны того, что в сакральной географии устойчиво связано с Западом), а садится со стороны Азии (т. е. символического Востока). Такое смещение символизма ориентаций в естественном “мировосприятии” жителей этого континента странным образом резонирует с известным эсхатологическим пророчеством, гласящем, что в “последние времена” солнце будет вставать на Западе, а садиться на Востоке. Такая исключительность с необходимостью должна влиять на архаический уровень континентального американского психизма, дополняя собой и без того весьма специфическую роль Америки как всплывшей За-Атлантиды, “зеленой страны мертвых”. Если добавить к этому еще и “рационалистический утопизм”, фундаментальный для отцов-основателей Северно-Американских Штатов, то, действительно, мы получим вариант эсхатологического, мессианского комплекса, формирующего парадигму, структуру американского континентального сознания в целом, и особенно тех его аспектов, которые глубже всего связаны с геополитикой, универсализмом и самоидентификацией. Сценарий эсхатологического действа в общих чертах одинаков в самых далеких друг от друга религиях. И в христианстве, и в исламе, и в иудаизме, и в большинстве арийских языческих традиций, и даже в меланезийских карго-культах “мессианская эпоха” характеризуется “воскресением (или возвращением) мертвых”, “восстановлением райского благоденствия”, “обнаружением всего потерянного в ходе истории”, “появлением новых земель и новых небес”, “присутствием постоянной благодати” и т. д. Если внимательно присмотреться к американской ментальности в ее северо-американском варианте, мы увидим почти все аспекты этого эсхатологического плана. “Воскресение мертвых” проявляется как в практикуемых заморозках трупов богатых американцев, надеющихся на воскресение с помощью научных достижений в будущем столетии, так и во множестве американских неоспиритуалистических сект, проповедующих танатофилию и научно (с помощью шарлатанских приборов) доказывающих “бессмертие души”. “Райское благоденствие” перенесено в концепцию “материального процветания”, а “новая земля” и есть сам американский континент, база нового “золотого века”, называемого в некоторых оккультистских и астрологических средах “эпохой Водолея” или “Нью Эйдж”, “новой эрой” (так именуется широчайшее псевдорелигиозное движение, крайне развитое в США).

Эсхатологизм пронизывает и саму концепцию “нового мирового порядка”, выдвигаемую как актуальный лозунг современного “мирового сообщества” (повторяющего и развивающего американские идеологические проекты), и эта концепция предполагает экспансию американского образца на всю остальную территорию планеты. Так, всплывшая из глубин тревожной тайны и эзотерического секрета “новая земля”, “Новый Свет”, пытается выдать себя за духовную новую землю, о которой говорит Апокалипсис, и которая должна появиться после Конца Времен. Но для континента Америка постапокалиптическая эпоха уже наступила: победа во Второй мировой войне войск союзников, приведшая США к мировому господству, а также факты преследования евреев в Германии (объявленные доказательством свершившегося апокалиптического “холокоста”) и символизм воссоздания госудрства Израиль, им совсем недавно крах СССР, последнего планетарного противника Запада, расшифровываются вождями Америки как несомненные знаки мировой победы и вступления в “новый эон”, в эпоху единоличной доминации над миром, “конца истории” и глобального рынка.