Улей Хеллстрома - Герберт Фрэнк Патрик - Страница 58

• Предыдущая
• 58/75
• Следующая

– Да, – ответил Салдо и бросился исполнять поручение.

Хелльстром поднес телефонную трубку к уху; гудков не было. Он передал ее обратно работнику со словами:

– Линия не работает. Попробуйте восстановить ее.

Работник взял телефон и удивленно заметил:

– Да он же работал всего минуту назад.

– Ну а теперь он не работает.

– Куда ты хотел позвонить, Нильс?

– В Вашингтон – хотел узнать, не пришло ли время блефовать.

Кловис выбрала себе первый фургон, пренебрегая возражением Майерли, что это, мол, «не место для женщины». Она сказала ему, куда он может с этим своим замечанием отправиться, и он с пониманием улыбнулся.

– Я понимаю, милая моя. На ферме, возможно, довольно весело, и ты не хочешь понять, что твой дружок-Коротышка наслаждается этим. Если это так, я вернусь и сам лично расскажу тебе.

«Итак, он все знает о нас!» – подумала Кловис.

А потом плюнула ему в лицо, а когда он попытался ударить ее, подняла левую руку, чтобы самой врезать ему по морде. Вмешались другие, и ДТ закричал:

– О Господи! Не хватало вам еще драться тут! Что вы себе позволяете? Все, пора отправляться!

При первой же возможности за городом они остановили фургон, надежно связали Крафта, сунули в рот кляп и бросили на заднее сиденье. Он прокричал что-то вроде: «Вы заплатите за это», – но дуло пистолета, нацеленное на него, заставило его заткнуться. После чего он позволил связать себя и бросить на кровать с широко открытыми глазами, стараясь запомнить все, что видел.

Кловис сидела рядом с ДТ, севшим за руль. Она смотрела на пейзаж за окном, ничего не замечая. Значит, вот так это и кончается. Люди на ферме убьют Эдди при первых же признаках нападения. Сейчас у нее было время подумать об этом, и Кловис больше нисколько в этом не сомневалась. Именно так поступает всякий хороший агент – не поворачивается спиной к опасностям. Глаза застилала красная пелена гнева, зовущего ее вперед. И она начала понимать, что Шеф, выбирая ее руководителем этой операции, учитывал другие мотивы: он хотел, чтобы она испытывала слепую, смертельную ярость.

Они выехали после четырех. Легкий ветерок колыхал высокую пожелтевшую траву, которая росла по обеим сторонам грязной дорогой. Кловис заметила траву, сосредоточила на ней свой взгляд, посмотрела вперед и поняла, что они уже добрались до последнего поворота перед оградой. ДТ выжимал из огромного фургона всю мощь, отмеряя последнюю милю пути.

– Нервничаешь? – спросил ДТ.

Она бросила взгляд на жесткое молодое лицо, с которого еще не сошел загар, полученный им во Вьетнаме. Его зеленая кепка летчика отбрасывала темные тени на глаза, высветляя небольшой белый шрам на переносице.

– Вопрос на засыпку, – произнесла она, повышая голос, чтобы перекрыть рев двигателя.

– Нет ничего зазорного нервничать перед дракой, – заметил он. – Помню, как однажды во Вьетнаме…

– Да пошел ты со своим хвастовством! – оборвала она его.

ДТ пожал плечами, отметив, как посерело ее лицо. Да, она вся в напряжении. Это дело не для женщины. Майерли был прав. Впрочем, теперь не стоит об этом думать. Если уж ей так хочется быть ревностной мисс, черт с ней. Лишь бы умела обращаться с оружием. А насколько ему было известно, она это умела.

– Что ты делаешь в свободное время?

– А тебе какое дело, помощник?

– Господи, какая ты кусачая! Я ведь просто беседую с тобой.

– Ну так и разговаривал бы сам с собой!

«Лучше бы с тобой, – подумал он. – У тебя красивое тело. Нравится ли оно Коротышке?». Конечно, всем было известно об их связи. Настоящие чувства. Нежелательные для тех, кто работает в Агентстве. То ли дело у них с Тимьеной – старый добрый секс. Вот почему Кловис все так болезненно переживает. Коротышка свое получит в ту секунду, когда они ворвутся на ферму. И когда Коротышка умрет, она им покажет, где раки зимуют!

ДТ еще раз посмотрел на нее. «Неужели Агентство и вправду поставило ее во главе подобной операции?»

– Они не ждут нас, – продолжил ДТ. – Вот будет потеха! Мы можем полностью очистить всю ферму. Сколько, по твоему мнению, у них там людей? Двадцать? Может, тридцать?

– Там будет хорошая заварушка, – огрызнулась она. – А сейчас заткнись!

Крафт, слушая разговор с заднего сиденья фургона, испытывал к ним нечто вроде жалости. Их ждут защитная стена с установленными на ней парализаторами, и каждый включен на полную мощность. Это будет резня. Он уже смирился с тем, что погибнет вместе с этими двумя. Что бы они стали делать, если бы узнали, сколько же на самом деле людей в Улье? Чтобы они сказали, когда, пройдя назад к нему и задав этот вопрос, услышали его ответ: тысяч пятьдесят, плюс-минус двести.

Кловис вдруг поймала себя на мысли, что ее горько забавляет болтовня ДТ. Конечно, он тоже нервничает. Она испытывала смертельную ярость, столь желанную Шефом. Они теперь были у самой ограды и могли видеть мелкие детали бетонного сооружения за воротами. Полуденное солнце начало удлинять тени в расположенной дальше долине. Отсюда больше не было видно ни единого признака жизни в доме или видимой части сарая. Кловис взяла микрофон, подсоединенный к передатчику за приборным щитком, чтобы сообщить об увиденном следовавшим за ним фургонам, но в ту секунду, когда она нажала на кнопку передачи, синтезатор монитора пронзительно загудел. Глушение! Кто-то глушит их частоту!

Она посмотрела на ДТ, чей брошенный искоса напряженный взгляд сказал ей, что он тоже все понял.

Кловис повесила микрофон на место и произнесла:

– Останови грузовик между домом и будкой. Возьмешь сумку. Мы оба выпрыгнем с твоей стороны. Бросишь сумку у восточной стены и прикроешь меня. Я установлю заряд. А потом рвем когти к краю вон того холма.

– Взрывом разнесет фургон, – возразил он.

– Лучше его, чем нас. Прибавь газу. Нужно увеличить скорость.

– А как насчет нашего пассажира?

– Будем надеяться на лучшее и что с ним ничего не случится. – Она подняла с пола небольшой пистолет и приготовилась отстегнуть ремень безопасности. ДТ локтем нащупал заряд в сумке, зажатой между сиденьем и дверью аварийного выхода. – Бей в середину! – закричала Кловис. – Он должен…

Ее слова заглушил грохот и скрежет сносимых ими ворот. А после этого было уже не до разговоров.

– Они отказываются отвечать на наши призывы, – заметил Салдо. В его голосе слышалось угрюмое недовольство.

Салдо стоял рядом с Хелльстромом в сумрачном торце чердака, пока работники за их спиной завершали восстановление помещения. Только находящаяся в тени башенка разделяла Хелльстрома и разбитый фургон в воротах. Пламя все еще потрескивало в его останках и на разбросанных обломках. Вот огонь добрался до бензобака, ярким факелом с ревом взметнулся вверх и взорвался, превратив в пылающий костер то пространство вокруг машины, где росла трава. Сейчас начнется светопреставление, если только работникам не удастся раньше добраться туда.

• Предыдущая
• 58/75
• Следующая