Улей Хеллстрома - Герберт Фрэнк Патрик - Страница 48
- Предыдущая
- 48/75
- Следующая
Несмотря на достаточный опыт работы с физиками, занимавшимися в Улье исследовательскими работами, чтобы не обращать внимания на странности их поведения, Хелльстром часто ловил себя на мысли, какой переполох среди диких ученых Внешнего мира произведет это семейство, если они покинут Улей.
Двадцать из них работали с массивным цилиндрическим предметом, располагавшемся в ярко освещенном центре лаборатории, и каждый имел мускулистого симбиота. Эти физики-исследователи имели особую ценность для Улья, и с таким трудом удалось вырастить их и еще сложнее поддерживать потом их жизнь. Их гигантские головы (пятнадцать дюймов от линии белоснежных волос до основания безволосого подбородка, лоб одиннадцати дюймов шириной, нависающий над выпученными голубыми глазами с поразительно блестящими черными зрачками) требовали императорских родов для каждого из них. Ни одна из женщин не смогла родить больше трех – последующие попытки заканчивались лишь многочисленными абортами на ранней стадии беременности, и смерть матери во время родов этих особо ценных специалистов была обычным делом, однако Улей охотно платил такую высокую цену: они бесчисленное количество раз доказывали, что цена была заплачена не напрасно, и явились основной причиной прекращения многовековых, осуществляемых в строжайшей тайне миграций первых колонистов. Во что бы то ни стало необходимо было скрывать их от Чужаков из Внешнего мира. Как и работа, которой они занимаются, – еще одно свидетельство их отличий от Чужаков Внешнего мира. Раздвоенный прут с оглушающим действием – только один из многих предметов, созданных ими. Они дали улью электронные приборы, обладающие высокой надежностью, миниатюрные и мощные одновременно. Они изобрели новейшие пищевые добавки, благодаря которым поведение бесполых работников стало более уравновешенным.
Исследователей-физиков мгновенно можно было узнать. Помимо огромной черепной коробки, их генетическая линия несла характеристики, которых нельзя было отделить от искомой специализации и которые еще больше подчеркивали их отличие от исходной дикой формы. Ноги их представляли обрубки, и за ними необходим был постоянный уход бледнокожих, мускулистых бесполых работников, выращенных специально для этого и отличавшихся сговорчивостью. Из-за бесполезных ног специалистов перемещали с места на место на тележках или же переносили на руках. Руки у них были нормальными, но слабыми и тонкими, с длинными изящными пальцами. Генетически эти специалисты тоже были стерильными, и на них заканчивался их род. Из-за требований полного подчинения организма нуждам интеллекта они не могли на химическом уровне регулировать свои эмоции, ввиду чего отличались повышенной нервозностью и раздражительностью в своих отношениях с другими работниками. Даже их симбиоты-помощники подвергались таким нападкам. Однако друг к другу они относились с мягкостью и взаимным уважением, особенность характера, которую Улью удалось взрастить в них после нескольких конфликтов, снижавших полезность первого выращенного семейства этих специалистов.
Один из них, так увлеченных своей работой, наконец остановился и посмотрел через всю лабораторию на Хелльстрома. Работник просигналил на языке жестов Улья: «Торопимся». Жест, направленный в сторону трубчатой конструкции, ясно указывал: «Не задерживайте работу». Потом повторил этот же знак у смуглого лба, с той же ясностью передававший: «Ваше присутствие мешает мне думать».
Хелльстром торопливо пересек комнату. Он узнал этого специалиста – женщину, одну из самых старших в своем семействе, с многочисленными шрамами, оставшимися после не слишком удачно проведенных экспериментов. За ней ухаживал бледнокожий, с покатыми плечами и подавленными инстинктами пола работник-мужчина, имевший выпирающие на руках и торсе мышцы. С трусливой робостью он наблюдал, как Хелльстром быстро излагал суть дела на языке жестов Улья.
– Какое нам дело до того, что полагают Чужаки? – требовательно спросила специалистка.
– Им удалось лишь по этим нескольким страницам понять, что мы столкнулись с проблемой перегрева, – просигналил Хелльстром.
Потом она произнесла вслух, сознавая, что голос может передать ее гневное раздражение:
– Ты считаешь, что Чужаки могут чему-нибудь научить нас?
– Мы часто учимся на их ошибках, – заметил Хелльстром, намеренно не замечая ее гнев.
– Помолчи несколько секунд, – приказала она и закрыла глаза.
Хелльстром знал, что в данный момент в ее сознании проносятся страницы, новые, полученные за это время данные, соотносясь с ошибочным предположением Перуджи.
Вскоре она открыла глаза и сказала:
– Уходи.
– Это помогло тебе? – спросил Хелльстром.
– Да, – ответила она. Досадуя на себя, что пришлось выдавить из себя это признание, добавила затем с новой вспышкой раздражительности: – Очевидно, ваш тип может случайно научиться чему-то ценному – когда вам представляется счастливый случай!
Хелльстрому удалось сдержать улыбку и, повернувшись, он пошел обратно к выходу из лаборатории. Казалось, что рабочий ритм, пока он шел, нисколько не изменился, однако, когда он на пороге бросил взгляд назад, он увидел, что несколько специалистов собрались в кучку и о чем-то переговаривались, быстро сигнализируя руками на языке жестов Улья. Хелльстром знал, что эти исследователи создали свой собственный язык, который использовали только в разговорах между собой. За очень короткое время они рассортируют новые данные и введут их в свой проект.
44
Неофициальный меморандум в адрес правления Агентства:
«УНИЧТОЖИТЬ ПРИ ПРОЧТЕНИИ.
Нам была представлена лишь часть документов по делу Хелльстрома. Они ведут двойную игру. Наш другой источник сообщает, что в бумагах, скопированных в МТИ, было еще по меньшей мере три страницы. Все говорит о том, что в «Проекте 40» разрабатывается новый и гораздо более дешевый способ производства стали и что это никакое не оружие. И как я постоянно повторяю вам, я знал, что эта парочка однажды попробует что-нибудь в этом роде. Так и случилось!»
Отчет Мимеки Тиченам об использовании запасов Улья во Внешнем мире:
«Через несколько секунд после инъекции нашего возбуждающего препарата кожа Чужака-мужчины становится теплее на ощупь и слегка краснеет. Это похоже на реакцию мужчин Улья, но более ярко выраженную и протекающую быстрее: длится от пяти до десяти секунд. После этого различия становятся более заметными. Иногда в первый момент мышцы Чужаков твердеют, по-видимому, в результате шока, отчего они становятся совершенно неспособными двигаться, пока не начинается действие возбуждающих гормонов. Но подобное случается далеко не со всеми Чужаками-мужчинами. Почти сразу же после покраснения кожи, а иногда и одновременно с этим, у мужчины наступает сильная эрекция, никогда не пропадающая после первого оргазма. Шестикратный непрерывный оргазм не является чем-то исключительным. Однажды случился даже тридцатиоднократный. Все это время мужчина выделяет отвратительно пахнущий пот, что было характерно для всех случаев и что чрезвычайно возбуждало меня. Словно он убыстряет и усиливает весь спектр женских реакций. Этот резкий запах, наверное, вызывается гормоном, относящемся к тому же классу, что и наш ХБ-5, который, если вы помните; вызывает сходную реакцию у женщин, хотя и не такую сильную, как только что описанную мной. Запах особенно силен вблизи мужских сосков, которые во всех случаях, как я заметила, разбухают, напрягаются и становятся твердыми.
Иногда я замечала, что у некоторых мужчин дрожат бедра, шея и плечевые мускулы. Похоже, это происходило бесконтрольно и часто сопровождалось гримасами на лице, мотанием головы и стонами. В общем я бы сказала так, что все реакции, обычные при спаривании у мужчин Улья, отдающих себе в этом отчет, приобретают у Чужаков непроизвольный характер, когда субъект получает инъекцию возбуждающих гормонов. По моему мнению (совпадающему с мнениями сестер), эти реакции Чужаков возбуждают гораздо сильнее, чем когда мы занимаемся этим с мужчинами Улья».
- Предыдущая
- 48/75
- Следующая
