Цапля - Аксенов Василий Павлович - Страница 13

• Предыдущая
• 13/16
• Следующая

Короче – хождение в народ! Жрали кислую капусту, рассол дули прямо из бочек. Видим, стоит чудненькая маманька с огурцами, сама доброта и всепрощение! Маманя, угости огурчиком! – вся херва полезла в бочку. Маманя возьми и швырни крышку нам на пальцы. Взгляд, как у Малюты Скуратова. Ой, маманя, злюка какая – все прошли мимо, а я просто остолбенел.

Один огурец упал на пол, и она его давила ногой. Мы с ней смотрели друг другу в глаза, и я опадал, как огурец под подошвой. Всех бы вас так, прошипела она, и тогда я понял, что пришел конец моей свободе, юности, мечте, артистическому свинству… С тех пор я бросил проклятое дело.

ЛЕША-СТОРОЖ (осторожно). Зачем же ты приехал сюда в самый разгар драмы? Не выдержал?

ЛЕША-ШВЕЙНИК (испуганно). Что ты, что ты! Я в самом деле настоящий швейник. Из Париже-Коммунска. С путевкой. (Заглядывает собеседнику в глаза.) А ты вот зачем здесь варишь кашу?

ЛЕША-СТОРОЖ. Я настоящий сторож. Я здесь грибы сушу. Только и всего.

На лестнице появляется Лайма. Мужчины, заметив ее, встают на четвереньки и ползут по полу.

ЛАИМА (торжественным жестом указывает на телевизор). Мальчики, Ташкент уже в эфире.

ЛЕША-СТОРОЖ. Гадом буду, вот гдей-то здеся чекушку я заховал.

ЛЕША-ШВЕЙНИК. Не по-товарищески получается. Где маленькая белого вина?

Ползают на четвереньках, натыкаясь друг на друга. Лайма, как под

гипнозом, приближается к телевизору. На обеих лестницах хлопают двери. Клавдия и Роза.

РОЗА. Клавочка, милая моя, золото мое – свершилось! Я счастлива!

КЛАВДИЯ. Тебе повезло, Розка! Твой грибов не собирает.

РОЗА. Мой ягоды хочет собирать! Для наливок!

КЛАВДИЯ. А я, между прочим, сестренка, давно уж была счастлива, да только стеснялась признаться. Как вы с Лаймой заведете «Варшава-Варшава», так и получается, что я вроде бы животное существо без духовных запросов.

РОЗА. А чего же нам Варшава, если и здесь хорошо.

КЛАВДИЯ. А чего же нам Варшава, если и здесь хорошо.

ЛАЙМА (перед озаренным телевизором). Ташкент! Ташкент!

ЛЕША-ШВЕЙНИК (сталкивается с Лешей-сторожем). Где маленькая белого вина?

ЛЕША-СТОРОЖ. Скрадена.

ЛЕША-ШВЕЙНИК. Возражаю. Давай искать, пока не найдем. Как в песне поется – ищи, товарищ!

Из туманных глубин выходит Иван Моногамов. Луч Венеры сопровождает его. Увидев романтическую фигуру влюбленного международника, все вздрагивают и застывают.

МОНОГАМОВ (простирает руки, восторженно). Спасибо, ночь! Спасибо, звезды! Спасибо, дождь! Спасибо, песок! Спасибо, болото! (Замирает в очаровании.)

КЛАВДИЯ. Со свидания пришел. Видишь, природу благодарит. Проняла его птичка.

РОЗА. Ах, этот Моногамов! Он влюблен больше всех!

КЛАВДИЯ. Рехнулась, Розка? Знаешь, какие будут последствия? Страшно подумать!

ЛАЙМА (сжимает руки на груди). Девочки, ко мне! Ташкент же! Ташкент в эфире!

Леша-сторож и Леша-швейник на просцениуме. Заговорили «тайными голосами».

ЛЕША-ШВЕЙНИК. Давай начистоту – у тебя что-нибудь было с этой Цаплей?

ЛЕША-СТОРОЖ. Она меня с ума сводила. Я боялся влюбиться. Больше ничего.

ЛЕША-ШВЕЙНИК. Боюсь, что я бы не испугался. Я бы загремел со страшной силой. К счастью, я приехал, когда все уже началось. Теперь уже ничего не поделаешь.

ЛЕША-СТОРОЖ. Он вовремя явился, этот международник. Теперь его разоблачат, а не меня.

ЛЕША-ШВЕЙНИК. Да, страшно даже подумать, что будет, когда вернется Степанида.

ЛЕША-СТОРОЖ. Послушай, а тебе не кажется…

ЛЕЩА-ШВЕЙНИК. Нет уж, милый! Хватит с меня раздавленного огурца. Мы тут бессильны. Ведь это же…

ЛЕША-СТОРОЖ. Вот именно. Нарушение всяческих норм!

МОНОГАМОВ (внезапно оборачивается к ним, сияя огромными глазами). Друзья, разделите со мной хоть немного счастья!

ЛЕША-ШВЕЙНИК. Чего ж тут делить-то? Одна была, и та скрадена. (Леше-сторожу.) Где маленькая белого вина? (Хватает его за грудки.)

ЛЕША-СТОРОЖ. Человека убивают за чекушку.

Сплелись и катаются по полу в фиктивной драке. На сцену, семеня, выбегают старики Ганнергейты.

ЦИНТИЯ (виновато). Алас, если имеем нах театр один штюк сцена…

КЛАРЕНС (виновато). Значит, нужна нах сцена айн штюк дер мауэр. (Быстро водружает в углу сцены легкую фанерную ширму.)

ЦИНТИЯ. Если зи хабе стена, значит, она хабе…

КЛАРЕНС. Гвоздь! (Вбивает в стенку гвоздь.)

ЦИНТИЯ. Иф ви хэв стена и гвоздь…

КЛАРЕНС. Надо повесить ружье! (Вешаетружье.)

ЦИНТИЯ (печально смеется). Ерли нах мауэр висель ружье…

КЛАРЕНС (разводит руками). Оно должен…

ЛЕША-СТОРОЖ (хватает Кларенса за ногу). Отдай чекушку «столицы», Кларенс!

ЛЕША-ШВЕЙНИК (хватает за ногу Цинтию). Где маленькая белого вина, Цинтия?

Кларенс вынимает из своей торбы огромную, литра на три, «маленькую». Два друга в счастливом «отпаде».

ЛЕША-СТОРОЖ. Я ж тобе гуторил – черти скрали!

ЛЕША-ШВЕЙНИК. Но отдали же ж! Отдали! И за это им спасибо! Огромное спасибо!

Старики Ганнергейты, скромненько кланяясь, потихонечку отступают к телевизору.

МОНОГАМОВ (перехватывает их). Спасибо вам, милые мои старики Ганнергейты, суслики мои, чертенята мои, шпиончики мои, тени Великой Войны! Быть может, только вы одни и знали раньше мою Цаплю, догадывались, что она не простая швея, каких вокруг сотни, и, когда она, стоя на одной ноге в болоте, грустно смотрела на этот пансионат, как на недоступный волшебный замок, вы иногда ободряли ее, приносили ей какой-нибудь скромный моллюск. Спасибо!

ИЗ ТЕЛЕВИЗОРА. Наши камеры установлены на Центральном стадионе Ташкента. Сейчас перед лицом разъяренной толпы состоятся соревнования по прыжкам в высоту на приз Ташкентского Землетрясения.

ЛАЙМА. Я без сознания.

МОНОГАМОВ (к сестрам). Девушки, вам знакомо чувство любви?

РОЗА (гордо). Да, Моногамов, я понимаю, о чем вы говорите.

КЛАВДИЯ. А чего это вы тут все ходите и всем свою любовь навязываете? (Хохочет.) Весь уже лягушками пропах!

МОНОГАМОВ (восторженно). Да-да, я весь уже лягушками пропах!

ЛЕША-СТОРОЖ. А у ей хахаль в Польше, Вантяй!

МОНОГАМОВ. Да-да, в нее кто-то влюблен из Ольштынс-кого воеводства. Мне жаль его.

ЛЕША-ШВЕЙНИК (из-за бутылки). Бодай меня за пазуху, кажись, слаба она) на передок?

МОНОГАМОВ (радостно). Да-да, она слаба на передок!

ЛЕША-ШВЕЙНИК (берет Моногамова под руку, отводит в сторону, тайным голосом). Старина, мне безотлагательно нужно с вами поговорить.

ИЗ ТЕЛЕВИЗОРА. В секторе для прыжков кумир молодежи Бобби Моногамов! Планка на высоте 2 метра 50 сантиметров!

ЛАЙМА. Он! Я без сознания! Все сюда! (Моногамову.) Забудьте хоть на минуту о вашей девке, нерадивый отец! Ваш сын у планки! Пожелайте ему удачи!

МОНОГАМОВ: Бог даст ему удачи, а не я.

ЛЕША-ШВЕЙНИК (тайным голосом). Уши не изменяют мне? Вы произнесли Божье имя непринятым образом, с большой буквы.

МОНОГАМОВ. Разве? Я не заметил.

ЛЕША-ШВЕЙНИК. Вы ведь кончали ВИЯК. В каком вы сейчас чине?

МОНОГАМОВ. Майор. Или подполковник. Не выше. Но и не ниже.

ЛЕША-ШВЕЙНИК. Я помню вас по прежней жизни. Вы были плейбой, гуляка, циник.

МОНОГАМОВ. Я себя таким не помню.

ЛЕША-ШВЕЙНИК1, Старина, почему вы влюбились в Цаплю?

МОНОГАМОВ. Потому что прежде я не знал любви.

ЛЕША-ШВЕЙНИК. Вы объездили весь мир в разгар сексуальной революции.

МОНОГАМОВ. Это Все не то. Я всюду искал то, что в юности предчувствовал.

ЛЕША-ШВЕЙНИК. Но почему животное?

МОНОГАМОВ. Потому что животное!

ЛЕША-ШВЕЙНИК. Почему птица?

МОНОГАМОВ. Потому что птица!

ЛЕША-ШВЕЙНИК (оглядываясь по сторонам). Старина, я вам ничего не говорил. (Шепотом.) Вы играете очень опасно, на грани огромного фола. Повторяю, я вам ничего не говорил, но… подумайте, прежде чем вступят в силу железные законы драмы.

• Предыдущая
• 13/16
• Следующая